"Дмитрий Янковский. Воины ветра" - читать интересную книгу автора

функционировать странновато. Это еще мягко говоря. Если же прибегнуть к
определению винд-штурмана Васи Хомяченко, то народ начинает глючить
по-черному, а кого и по-разноцветному, причем каждого доброго горожанина на
свой лад. Я вот, к примеру, на Елагином острове почти по-трезвому видел
бегающее дерево. Ну не то чтобы долго, а так, пару мгновений - сыграла тень
со светом, наложилась на возбужденную подступающим летом биохимию мозга, и
на тебе. Честно говоря, у меня тогда сердце немного екнуло, несмотря на
кое-какой боевой опыт. Если же говорить о галлюцинациях попроще, например о
слуховых, то от них летом просто деваться некуда. Бывает, топаешь ночью по
тротуару где-нибудь на Васильевском, и создается полное ощущение, что за
спиной у тебя кто-то шпарит в том же направлении и с той же примерно
скоростью. Оборачиваешься - никого. Неприятное, надо сказать, ощущение. А
вот если залить в организм парочку картриджей того же "Турбо-Каскада" или
"Авангарда", к примеру, все это переживается не в пример легче. Вот и
выходит, что в Питере человеческий организм, независимо от сезона, работает
исключительно с химическими присадками, как маневровая турбина какого-нибудь
винд-крейсера на хорошем форсаже. Только, если в мотор летом надо
присаживать загуститель, а зимой разбавитель, то моя конструкция требует
зимой витаминов, а летом горячительного. Причем обе присадки в интенсивных
дозах.
Послушать меня, кто-нибудь подумает, что у парня проблемы со здоровьем.
Или, как минимум, с головой. Но наш отрядный медмастер Кирилл Филиппенко был
кардинально обратного мнения и ставил меня в пример другим офицерам
касательно общефизической подготовки, а также в плане соблюдения оптимальных
для здоровья режимов. Знал бы он, какие это режимы, так не распалялся бы,
наверное. Хотя трудно сказать. Сам имея некоторое покраснение носа от
безответной любви к медицинскому спирту, он наверняка воспринял бы мою
систему, как минимум, с пониманием, если не с одобрением. Но предавать ее
широкой огласке я все равно не собирался, поскольку военное начальство могло
не разделить филиппенковского, чисто медицинского оптимизма.
Остановившись на углу офицерского общежития, я достал оранжевый жетон
пятнадцатирублевки, взятый на сдачу из автомата с "Турбо-Каскадом", и
подбросил его на предмет принятия оптимального решения - направиться в
первый корпус или же во второй. Пока жетон вертелся в остывающем воздухе, я
успел загадать - если выпадет "фича", иду в первый, к Юрке Бабслею, если
"бэк", значит, во второй, к Гаррику Орландине. Жетон шлепнулся на ладонь,
причем выпала "фича", и я успел усмехнуться, подумав, что весь вечер
придется внимать рассказам Бабслея о его любовных приключениях, но в
следующий миг мне по башке прилетело чем-то тяжелым и твердым, сняв с копыт
не хуже бутылки "Синьки". Я, понятная песня, шарахнулся лицом о карбон
мостовой, да так, что повторно посыпались искры из глаз. Последним мелькнул
в сознании факт расстройства из-за испорченного вечера.
Очнулся в темноте. Где - лучше не думать. Башка трещит, хоть стальными
хомутами обтягивай. Тошнит. Сильно. Пошарил по карманам - хрен там по
колено, а не пластиковое разноцветье остатков денежного довольствия за
минувший месяц. Пойло тоже сперли, уроды. Старый леер-трос бы им в задницу
за такое преступление против личности и, более того, против человечности...
Нет, ну обидно, честное слово! Вырубили, как пацана! И ведь не охранника из
сети аптек "Гулькин нос", а офицера винд-трупера обобрали, здоровье
наверняка подпортили, временно лишив трудоспособности. Мне лишнее сотрясение