"Роман Яньшин. Томный дух болотного зверя " - читать интересную книгу автора

- Я могу поговорить с парнем?
Врач вынул из ушей стетоскоп, поднялся с края кровати и, взяв одной
рукой Ананьева за плечо, тихо-тихо произнес ему на ухо:
- Говорите, только не долго. Парень слишком много времени проболтался в
петле, нарушена связь головного и спинного мозга. Боюсь, он уже никогда не
сможет ходить. Другие функции, в том числе и функция речи, быстро угасают,
сказалось кислородное голодание, необходимо срочное медикаментозное лечение.
Ананьев кивнул и занял место врача.
- Андрей, ты меня слышишь? Это я, Борис Михайлович.
Парнишка открыл глаза. Зрачки его были расширены, белки глаз налились
кровью, из-за чего взгляд стал какой-то неестественный, вампирический.
- Здравствуйте, Борис Михайлович, - еле слышно произнес он и улыбнулся.
Сейчас парнишке было между 17-тью и 18-тью годами. Таким образом,
получалось, что уже, без малого, половину его сознательной жизни
находившийся рядом с ним отец сходил с ума, превращаясь из доброго,
уступчивого человека в жестокого тирана. Ананьев с женой часто слышали через
стену, как тот, не обращая внимания на плачь жены, устраивает в квартире
разнос, причем не пьяным, а просто из-за того, что кто-то сделал иначе,
нежели приказывал он. Обычно все заканчивалось его криками о необходимости
держать их в узде, дабы они не поддались искушению грехов.
Андрею поручалось очень многое, равно как и существовал целый список
того, что запрещалось, а запрещалось практически все самое важное для парня
его лет: смотреть "окно дьявола" - телевизор, возвращаться домой позднее
десяти вечера, приводить друзей домой, носить современные вещи, курить -
никогда в жизни, выпить - получить ремнем такое количество горячих, что
после этого и воду пить не захочется. В то же время Андрею полагалось
вставать в 6 часов утра, делать хозяйственные дела, потом заниматься учебой.
В субботу и воскресенье он должен был сходить в какой-нибудь музей или на
выставку (а ему так хотелось в кино, хотя бы в кино, о дискотеке он и не
мечтал) или еще куда-нибудь наподобие, после чего отец ждал от него
шестистраничное сочинение на тему "Как я провел выходные". Кое-что из этого
Ананьев узнал со слов самого Андрея, а кое-что рассказали соседи.
Однако чем взрослее становился парнишка, тем сильнее он начинал
бунтовать. К примеру, этой весной, пару раз Андрей возвращался домой в
двенадцатом часу ночи. Понятное дело, за такую провинность следовало
наказание, - несмотря на мольбы и просьбы к мужу его матери, он не был пущен
в квартиру, т.е. оставлен на лестнице. Ананьев с женой приглашали его к
себе, - покушать и переночевать.
- Андрюш, - негромко произнес Ананьев, - тебе сейчас уютно? Хорошо?
Парнишка еле заметно сделал движение головой, похожее на кивок согласия
(если лежа, и с поврежденной шеей вообще возможно кивнуть).
- Ты умный парень, и, насколько я понимаю, у тебя должны были быть
веские причины, чтобы сделать то, из-за чего ты сейчас так плохо себя
чувствуешь. Тебе назначат лечение. Ты готов лечиться?
Парень опять выразил согласие.
- Это уже хорошо, - Ананьев как можно более радушно смотрел в его
красные, вампирические глаза. - Ты не сказал ни врачу, ни милиции, из-за
чего устроил весь сыр-бор. Я понимаю, есть тайны, которые мы никому не можем
открыть. Ты не объяснил в чем дело раньше, можешь не говорить и сейчас, вот
только..., что мне сказать твоей матери, когда она немного успокоится? У нее