"Роман Яньшин. Томный дух болотного зверя " - читать интересную книгу автора

что его опять "прибрала к рукам" очередная студентка? Кроме того...
"Проводник, техника..., рабочий персонал", - подумалось ему, -
"Экипировка - ерунда. А вот рабочую группу и проводника я навряд ли найду.
Кто бы мог собрать их вместо меня? И, желательно, не в Питере, а на месте -
в Череповце. Ведь, не перебрасывать же, в самом деле, людей отсюда - туда. К
тому же, проводник, получится настоящим только из тамошних жителей..."
Неожиданно ему вспомнился один студент - заочник, проживающий в тех
краях.
Борис Михайлович обрадовался и мысленно воскликнул: "Точно! Виктор! Вот
кого надо подрядить на подбор нужных людей".


3

Виктор вышел из квартиры, достал ключ и стал запирать дверь. В нос
ударил уже знакомый запах. Дело в том, что неделю назад, под лестницей,
ведущей в цокольное помещение подъезда, где располагались всевозможные
трубы, распределительные щиты и прочие жилищно-коммунальные аксессуары,
бомжи устроили пожар. Приехали пожарные, залили весь цоколь водой, сделав из
него грязный бассейн, разбросали подгоревший мусор, бомжовские пожитки и
уехали. С тех пор в подъезде воняло деревенской баней: пахло сыростью и
потухшими головешками.
Собственно, паленые пожитки были не совсем бомжовскими. Они
принадлежали соседу снизу. Тот являлся одноногим инвалидом, скрипящим на
деревянном протезе и, к тому же, хроническим алкоголиком. Его однокомнатная
квартира, загруженная матерью, бывшей, но все-таки женой, дочерью, растящей
неизвестно от кого получившегося ребенка, оказалась слишком маленькой для
того, чтобы вместить еще и его самого. Положенную государством небольшую
пенсию он отдавал им, а сам жил на выручку от собирания бутылок и
алюминиевых банок, ночуя в цоколе под лестницей, всегда полупьяный и
уткнувшийся рожей в батарею (зимой - чтобы согреться, летом - чтоб не
смотреть в глаза другим жителям подъезда). Очевидно, этот сосед что-то не
поделил с другими, такими же, как он, типами, которые стекались к нему со
всей округи, - вместе выпить. И они устроили ему эдакую месть, наделав
больше дыма, чем огня и полностью испортив место его пребывания.
Для Виктора этот сосед был чем-то средним между действительно соседом,
домовым и бомжом. Настоящего его имени он не знал, поэтому называл его Этна.
Смысл такого прозвища раскрывался просто. Например, сейчас, когда Виктор
спустился со второго на первый этаж, сосед сидел возле плещущейся под
лестницей воды, покуривая "Приму" и, завидев Виктора, произнес:
- Сдарова сасет на...
- Привет! - отозвался Виктор.
- Слуш, сасет, - продолжал Этна, - Вот те вапрос, н... засыпку на...,
эт... на..., не дашь червонец на...?
Виктор пошарил в карманах и протянул ему десять рублей.
- Спасип на..., - рыбий взгляд соседа нашарил бумажку, и его дрожащие
руки потянулись к ней. - Разбагатею, атдам на...
Виктор толкнул дверь подъезда и вышел, наконец, из этого смрадного
полумрака в свежесть августовское вечера.
В голове пронеслись воспоминания, что зимой он с этим соседом