"Владимир Яременко-Толстой. Девочка с персиками " - читать интересную книгу автора

им должное, чувством языка и литературным талантом оба они обладали.
Им повезло. В министерстве культуры, куда они обратились по совету
одного из венских поэтов проклятых поэтов(les poets modits), встреченному
ими на городской помойке, к ним отнеслись снисходительно и довольно легко
дали денег на первый номер. К счастью, Гейгеру и Фрехбергеру хватило ума эти
деньги не пропить и не украсть, а действительно пустить на подготовку
журнала. Журнал вышел. И начал выходить регулярно, становясь все
респектабельней и толще. Он начал свое существование в конце восьмидесятых.
К тому времени, когда я вошел в редакцию, Фрехбергер уже окончательно
спился, бесконечно твердя себе под нос фразу - "ich bin der groesste
жsterreichische Dichter!"(я - величайший австрийский поэт), а Гейгер писал
романы. Однажды, когда я сидел в андерграундном трактире "Nachtasyl"(Ночной
притон), ко мне подвалил лысый, похожий на пирата урод в черном головном
платке, и предложил купить книгу, которую он написал. Название звучало
по-русски -
"Ulica Marata"(Улица Марата). Я сказал, что я из России. Мы
познакомились.
За кружкой пива Гейгер доверительно рассказал мне, что после своей
поездки в Россию, он полюбил русских женщин. Оказывается, раньше, в
молодости, ему было безразлично, удовлетворяет ли он свои половые
потребности с мужчиной или с женщиной - важен был лишь результат - облегчить
яйца. Это была типичная, хорошо знакомая мне австрийская жизненная позиция.
С возрастом же ситуация стала меняться и он переквалифицировался
исключительно на женщин. Но находить партнершу становилось все трудней и
трудней - он лысел, от чрезмерных пивных возлияний неудержимо рос
Bierbauch(пивной живот). Молодые поэтессы, охотно печатавшиеся в его
журнале, больше на него не тащились, как бы он старался затащить их в
постель. Он страдал и почти каждую минуту думал о сексе.
Спасение пришло неожиданно. По культурному обмену ему предложили
поехать в Москву в журнал "Иностранная литература". Он поехал и встретил там
Татьяну. Она была редактором немецкого отдела. В процессе совместной работы
она ему отдалась. Затем он поехал в
Санкт-Петербург и встретил там Наташу, Ольгу, Свету и Зою. И все они
были к нему благосклонны. Гейгер обезумел. Он понял - Россия - это
сексуальное Эльдорадо!
Воротясь восвояси, он сразу же начал писать роман о своих эротических
подвигах на восточном фронте современной литературной жизни. А, поскольку
львиная доля их была совершена в Питере на улице
Марата, где он квартировал у переводчицы Вальтрауд Фрешль, купившей там
по дешевке во времена кризиса огромный полуразрушенный флэт в доме с
мемориальной доской о пребывании в нем В.И.Ленина, он воспел эту улицу.
Он почему-то находил некую глубинную символику в том, что французский
революционер Жан-Поль Марат был некогда убит своее возлюбленной, относя этот
факт отчего-то каким-то боком к себе.
Короче говоря, Гейгер написал книгу, и он пытался мне эту книгу
продать.
Я послал его на хуй вместе с его книгой. Но он не ушел. Он угостил меня
пивом, а затем предложил написать рецензию. Он хотел, чтобы его книгу
отрецензировал кто-то из русских. Гейгер обещал заплатить - издаваемый им
журнал действительно платил гонорары.