"Владимир Яременко-Толстой. Мой-мой " - читать интересную книгу автора - Не надо! - говорю я. - Даже если в этот раз ей и попадется свежий
горшок, что, как вы сами понимаете, не факт, она все равно есть это больше не будет! - Пойдем отсюда, - резко бросает Гадаски. - Да, да, пойдем... Глава 7. ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ ГАДАСКИ. СТРАШНАЯ ТАЙНА. - Давай не будем брать мотор, а прогуляемся по ночному городу, - предлагаю я. - Это займет минут тридцать-сорок, не больше. Нам все прямо и прямо, а потом направо. Мы идем по Загородному проспекту мимо дома, в котором до эмиграции жил Гадаски со своей тогдашней подружкой - дочкой профессора Ленинградского института железнодорожного транспорта Леночкой Краковской. Гадаски и Леночка учились в институте, в котором преподавал ее папа, правда, Гадаски потом выгнали за неуспеваемость, а Леночка благополучно доучилась там до конца. Они даже хотели тогда пожениться, но папа Леночки был против, потому что папа Гадаски был простым инженером в каком-то захудалом конструкторском бюро, а сам Гадаски работал дворником, за что ему и дали служебную комнату в огромной коммунальной квартире на Загородном проспекте. Они жили вместе. Леночка переехала в убогую комнатку Гадаски. Тогда я бывал у них и даже чуть-чуть завидовал нежной романтичности их отношений и самопожертвованию Леночки. Их счастье казалось безоблачным. Летом Леночка уехала в стройотряд, а Гадаски остался в городе дворничать. В стройотряде она сошлась с комиссаром стройотряда, комсомольский билет. Гадаски всегда был лютым антисоветчиком и ненавистником коммунистической власти. Новый друг Леночки - комсомольский секретарь института выдал ей новый комсомольский билет и сделал ей предложение. В данном случае папа Леночки не имел абсолютно ничего против, и она благополучно вышла замуж за секретаря. Эта печальная история отчасти и послужила поводом для отъезда Гадаски за границу. По каналам польской "Солидарности" я организовал тогда переброску его через Польшу в Австрию, откуда он уже сам расселился дальше, очутившись, в конце концов, в Англии. После Леночки Краковской Гадаски уже никого в своей жизни не любил. Конечно же, ему приходилось влюбляться на насколько дней или недель, или же привыкать к сожительству с какой-нибудь женщиной, но настоящей, глубокой и сильной любви узнать ему было более не суждено. Он отлюбил свое раз и навсегда - тогда, в коммунистическом Ленинграде конца 80-х годов. Мимо дома, где жил когда-то Гадаски, мы проходим молча. Я не хочу тормошить его былые раны, а он сам напряженно молчит. Возможно, что-то неприятное вспоминает. Незаметно оставляем позади коротенький Владимирский проспект, наверное, самый короткий проспект города. Перейдя через Невский, попадаем на Литейный. С Литейного мы сворачиваем на Чайковского. Это уже моя улица. Здесь я знаю почти каждый дом. Почти с каждым домом здесь связана своя особенная история. Весь путь до Чайковского 54 мы проходим в молчании. Каждый думает о чем-то своем. Молча поднимаемся в квартиру. Поздно. Надо ложиться спать. Я уступаю Гадаски надувную кровать - мой |
|
|