"Владимир Яременко-Толстой. Мой-мой " - читать интересную книгу автора

- Не надо! - говорю я. - Даже если в этот раз ей и попадется свежий
горшок, что, как вы сами понимаете, не факт, она все равно есть это больше
не будет!
- Пойдем отсюда, - резко бросает Гадаски.
- Да, да, пойдем...

Глава 7. ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ ГАДАСКИ. СТРАШНАЯ ТАЙНА.

- Давай не будем брать мотор, а прогуляемся по ночному городу, -
предлагаю я. - Это займет минут тридцать-сорок, не больше. Нам все прямо и
прямо, а потом направо.
Мы идем по Загородному проспекту мимо дома, в котором до эмиграции жил
Гадаски со своей тогдашней подружкой - дочкой профессора Ленинградского
института железнодорожного транспорта Леночкой Краковской. Гадаски и Леночка
учились в институте, в котором преподавал ее папа, правда, Гадаски потом
выгнали за неуспеваемость, а Леночка благополучно доучилась там до конца.
Они даже хотели тогда пожениться, но папа Леночки был против, потому
что папа Гадаски был простым инженером в каком-то захудалом конструкторском
бюро, а сам Гадаски работал дворником, за что ему и дали служебную комнату в
огромной коммунальной квартире на Загородном проспекте.
Они жили вместе. Леночка переехала в убогую комнатку Гадаски. Тогда я
бывал у них и даже чуть-чуть завидовал нежной романтичности их отношений и
самопожертвованию Леночки. Их счастье казалось безоблачным.
Летом Леночка уехала в стройотряд, а Гадаски остался в городе
дворничать. В стройотряде она сошлась с комиссаром стройотряда,
комсомольским секретарем института. Гадаски в отместку уничтожил свой и ее
комсомольский билет. Гадаски всегда был лютым антисоветчиком и ненавистником
коммунистической власти.
Новый друг Леночки - комсомольский секретарь института выдал ей новый
комсомольский билет и сделал ей предложение. В данном случае папа Леночки не
имел абсолютно ничего против, и она благополучно вышла замуж за секретаря.
Эта печальная история отчасти и послужила поводом для отъезда Гадаски за
границу. По каналам польской "Солидарности" я организовал тогда переброску
его через Польшу в Австрию, откуда он уже сам расселился дальше, очутившись,
в конце концов, в Англии.
После Леночки Краковской Гадаски уже никого в своей жизни не любил.
Конечно же, ему приходилось влюбляться на насколько дней или недель, или же
привыкать к сожительству с какой-нибудь женщиной, но настоящей, глубокой и
сильной любви узнать ему было более не суждено. Он отлюбил свое раз и
навсегда - тогда, в коммунистическом Ленинграде конца 80-х годов.
Мимо дома, где жил когда-то Гадаски, мы проходим молча. Я не хочу
тормошить его былые раны, а он сам напряженно молчит. Возможно, что-то
неприятное вспоминает. Незаметно оставляем позади коротенький Владимирский
проспект, наверное, самый короткий проспект города.
Перейдя через Невский, попадаем на Литейный. С Литейного мы сворачиваем
на Чайковского. Это уже моя улица. Здесь я знаю почти каждый дом. Почти с
каждым домом здесь связана своя особенная история.
Весь путь до Чайковского 54 мы проходим в молчании. Каждый думает о
чем-то своем. Молча поднимаемся в квартиру.
Поздно. Надо ложиться спать. Я уступаю Гадаски надувную кровать - мой