"Владимир Яременко-Толстой. Мой-мой " - читать интересную книгу автора

мне место с краю. Я прижимаюсь к ее толстому теплому заду своими еще
горячими бедрами и закрываю глаза. Вдруг чувствую, как она оборачивается,
берет мою руку и начинает благодарно ее целовать.
- Не надо, не надо, - говорю я. Боже мой, что же она так?
Конечно, я хорошо ее выебал, но так до сих пор не делал мне ни кто из
всех моих прежних женщин. Только моя дочь Мария-Анастасия иногда, засыпая,
любила поцеловать мне руку.
Утром моя голова раскалывается с похмелья. Проклиная "напуй фирмовый",
я скатываюсь с кровати и иду в туалет. Кай и Пия уже встали. На часах
восемь. Кай чистит зубы, а Пия гладит на кухне расправленную на гладильной
доске цветастую блузку. Она стоит с утюгом в руках спиною ко мне, одетая в
одни только серебристые танго-слип, выставляющие наружу ее жирную жопу. И
вся она какая-то квадратная и бесформенная, с коротенькими толстыми ножками.
"Как же я мог ебать такую уебину?" - с ужасом думаю я. - "Неужели это
этот проклятый "напуй фирмовый" довел меня до такого падения?"
- Доброе утро! - говорю я.
- Доброе утро! - оборачивается она. - Мне надо уже уходить на работу.
Будешь завтракать с нами?
- Нет, я пойду. Не буду мешать тебе собираться.
Я нахожу свои разбросанные по полу вещи и с трудом одеваюсь. Она
провожает меня за дверь. Нет, все же она не такая плохая. Лицо у нее, по
крайней мере, доброе и симпатичное, а грудь крупная, и стоит.
- Когда я могу прийти? - спрашиваю я.
- Когда хочешь, - говорит она.
- Тогда я приду сегодня.
- Нет, приходи завтра. У меня сегодня есть какие-то планы, а завтра
вечером я делаю детский праздник. Приходи попозже, часов в одиннадцать,
когда дети уйдут.
Я скатываюсь по лестнице на улицу в свежий утренний воздух. Голова
гудит, во рту неприятный запах вчерашнего перепоя, глаза с трудом
фиксируются на одной точке, хочется спать. Кое-как добираюсь до дому. Спящий
на резиновой кровати Гадаски недовольно поворачивается в мою сторону и
лениво приоткрывает глаз.
- Извини, я вчера задержался. Так получилось, - говорю я ему.
- Ты с утра-то ей, я надеюсь, впихнул? - сонно ворчит он, сладко
переворачиваясь на другой бок.

Глава 16. ХАЙДОЛЬФ ГЕРНГРОСС. КЛИНИКА НА ИТАЛЬЯНСКОЙ. АНАЛИЗ.

Бабушка приходит ровно в одиннадцать, как часы, и возвращает меня к
жизни. После перепоя я чувствую себя, как труп, нуждающийся в реанимации.
Надо отдать должное бабушке, свое дело она любит и знает, поэтому через час
ее кропотливых усилий - похлопываний, притираний и поглаживаний, я уже на
ногах и готов действовать дальше.
Нам снова звонят. Прорезался архитектор Сергей Волгин, приятель и
доверенное лицо моего венского друга Хайдольфа Гернгросса. Сергею негде
жить. Он живет в Гатчине на даче. Там нет телефона, и поэтому он
договорился, что Хайдольф будет звонить вечером мне. Хайдольфа Гернгросса и
галерейщицу Кристину Бернталер я хочу пригласить с лекцией о современной
архитектуре в Русский музей, чтобы хоть немного просветить питерских