"Сетаро Ясуока. Дурная компания " - читать интересную книгу автора

Фудзии. Надо бы ему посочувствовать, что ли, все-таки друг.) А Курата меня
совсем не беспокоил... Меня беспокоило другое - не кто иной, как я, предан
сегодня другом, заставившим прождать его целый день. Я полностью выполнил
перед другом свой долг, и у меня было чувство освобождения, которое
испытывает человек, избавившийся от назойливого попутчика.
Возможно, такая перемена в моей душе, стремление стать добропорядочным
юношей пустили еще слишком слабые ростки. Доказательством было то, что на
следующее же утро я вновь заколебался. Желание побездельничать вспыхнуло во
мне с новой силой. Доехав в переполненной электричке до станции, где, чтобы
попасть в университет, нужно было сделать пересадку, я пропустил нужный мне
поезд и уселся на скамейку. Закурив, я с содроганием представил себе нашу
аудиторию - стулья с железными ножками, холод, идущий от бетонного пола, и
пропустил еще одну электричку... Посещал я занятия плохо. Если я прогуляю и
сегодняшний день, то, не исключено, провалюсь на экзаменах. Очень
ответственный период - не считаться с этим нельзя. Но как раз потому, что он
был столь ответственным, я испытывал невыразимую радость оттого, что именно
в такое время праздную лентяя... Проводив взглядом битком набитую
электричку, последнюю, на которой еще можно было успеть на занятия, я встал
со скамейки, пробормотав: "Один сегодняшний день - не страшно".

Я не мог понять себя, совершающего одно предательство за другим. Как
большинство лгунов, которые в ту минуту, когда лгут, верят в свою ложь, так
и я верил, что поступаю правильно. Или не хотел дать себе отчета в том, что
делаю. Итак, отказавшись от мысли поехать в университет, я отправился в
закусочную. Было раннее утро, и в еще пустой закусочной стоял вонючий запах
мойки. Все вокруг казалось тусклым, как после недосыпа; нырнув в эту
атмосферу, я сел к столику в самом дальнем углу и стал рассматривать грязные
занавески, пятна на обоях; главное - убить время... Что же я делал эти
несколько месяцев? Может быть, это заключенная во мне душа, точно собака,
которую прогнал хозяин, с неизменной преданностью продолжает делать то, что
я делал еще неделю назад? Однако мой разум не желал мириться с этим.
К полудню я вспомнил, что надо бы поесть, хотя никакого аппетита не
было, и заколебался, не зная, на что решиться, но тут с улицы послышались
приближавшиеся к закусочной знакомые голоса: Фудзии и Курата. Меня точно
подбросило - я вскочил и в мгновение ока выбежал через черный ход. Первое,
что я почувствовал, - невыразимый страх. И уже потом меня охватили
растерянность и стыд за жалкое малодушие... Бежать или вернуться? Не зная,
на что решиться, я шаг за шагом все дальше и дальше уходил от своих друзей.
Чего я так перепугался? Услыхав их голоса, я, будто ветром вывернуло
наизнанку пальто, вдруг увидел свою изъеденную сомнением душу... Сейчас я,
не исключено, еще успею. Но стоило мне подумать о том, что, возможно, они
говорили обо мне, о моей душе, изнанку которой только что увидели, и я из
страха не мог заставить себя вернуться к ним. Шагая бесцельно, куда несли
меня ноги, из улочки в улочку, перебираясь по шатким, готовым проломиться
подо мной деревянным мосткам, а то и прямо по лужам, я изо всех сил старался
выбросить из головы их голоса, все еще звучавшие у меня в ушах... Но они
никак не исчезали. Иначе и быть не могло - это были голоса, которые я слышал
в последний раз...
Когда я ушел так далеко, что, как мне представлялось, вернуться уже не
смогу, я остановился и оглянулся... Если бы не их голоса, если бы они не