"Сетаро Ясуока. Дурная компания " - читать интересную книгу автора

подластиться к нему.
- Ты не поверишь, но, должен тебе сказать, это препротивные существа.
Разочаруешься, точно говорю, так что лучше не имей с ними дела, -
предостерег меня Фудзии. Но тем не менее потом, приезжая в Токио, он всякий
раз тайком от меня ходил куда-то развлекаться.

Наступила осень.
Вернувшийся с Хоккайдо Синго Курата, увидев меня, был поражен. И то, о
чем я говорил, и то, как я говорил, и моя жестикуляция - все было для него
непривычным. Да и мне мой друг казался теперь теленком... Поддакивать,
слушая хвастливый рассказ Курата про то, как он играл в теннис, и
одновременно нудную патефонную пластинку, было до одури скучно. Я рассеянно
слушал его взволнованные слова, которыми он заливал меня, вертя длинной
шеей.
Очевидно, я ответил невпопад на какой-то вопрос Курата, и тот
недоуменно повернул ко мне свое загорелое узкое лицо. Он промямлил что-то
невразумительное, разговор тут же прервался. Из-под воротника его рубашки с
короткими рукавами шел сладковатый запах, как от теленка... Может, это запах
целомудрия, а запах, исходивший от Фудзии, когда я впервые встретился с ним,
был запахом нецеломудрия, порока, подумал я... Интересно, как сейчас пахнет
от меня? На следующий день после того, как мы расстались с Фудзии, я,
пользуясь описанием небезызвестного квартала за рекой, вычитанным мной у
одного автора знаменитого романа, изобразившего притон незарегистрированных
проституток, отправился туда в одиночестве.
Теперь настала очередь Курата быть потрясенным так же, как я был
потрясен Комахико. Наполовину бессознательно, наполовину сознательно я решил
проделать с Курата все то, что проделал летом с Фудзии. Поесть и убежать, не
заплатив, что-нибудь украсть, подглядывать... Но все, что я намеревался
совершить, уже было однажды проделано, и я боялся, что не смогу добиться,
чтобы сердце Курата колотилось так же неистово, как когда-то колотилось мое.
К примеру, я повторил фокус Фудзии - поесть и убежать, не заплатив. Мы
сидели в ресторане, и я, ничего не сказав Курата, неожиданно стукнул его и
потащил к выходу - вот и все. Единственное, что мне блестяще удалось, -
стащить в ресторане на Гиндзе ложечку. Это сильно повысило мои акции в
глазах Курата. Рисунок в виде переплетающихся прямых линий и колец мне
понравился. Уходя, я положил ложечку в карман. Однако, когда мы были уже у
выхода, к нам подбежал официант:
- Простите, вы, кажется, по ошибке прихватили ложечку... Я медленно
повернулся.
- А разве нельзя взять ее на память? - сказал я, вынимая из кармана и
демонстративно показывая ему ложечку... Официант растерялся. Потом покраснел
и замахал руками:
- Да-да, пожалуйста. - И, точно возвращая посетителю забытую вещь,
удалился, приветливо улыбаясь.
Тут я заметил: приятеля моего - только что он был рядом со мной - точно
ветром сдуло; он стоял метрах в семи и во все глаза смотрел на меня. Выйдя
из ресторана, он тяжело вздохнул, как человек, собирающийся сделать нелегкое
признание, и рассыпался в похвалах моему самообладанию:
- Ну ты силен!
Так мне впервые удалось, не прибегая к каким-то особым уловкам,