"Фрэнк Йерби. Изгнанник из Спарты [И]" - читать интересную книгу автора

предъявлять тебе доказательства этого.
- Нет, Деймус, - возразил другой периэк, - он еще не человек, а
человечек. Мальчишка. Хорошенький мальчик, из тех, кого наши благородные
господа любят использовать вместо женщин. Ха! Пожалуй, именно так стоило
бы его прикончить. Будем насиловать паршивца по очереди, пока он не утонет
в нашем семени. Прекрасный вид спорта, не правда ли?
- Эй, Эпидавр! - воскликнул дородный мужчина разбойничьего вида. -
Неужто у тебя столь изысканные вкусы? Эге! А ведь и правда, ты женат на
Ликотее целых семь лет и ни разу ее не обрюхатил. Ты совсем не
возделываешь свой сад. Ликотея, скажи нам чистосердечно; твой косматый
муженек пренебрегает тобой? Готов поставить моего лучшего барана и двух
овец против одного вонючего козла, что он проводит время с изящными,
женственными мальчиками. Такими, как этот белокурый красавец, что лежит
сейчас перед нами. Скажи нам, дорогая, наш Эпидавр страдает теми же
пороками, что и господа спартанцы, да?
Высокая стройная женщина передернула плечами, но не проронила ни слова.
"Ликотея, - подумал Аристон, - волчица. Как подходит ей это имя!"
- Иди домой, женщина! - прорычал Эпидавр, и Аристон уловил в его голосе
яростную дрожь. - А ты, Панкрат... Не думай, что тебе все позволено, раз
твоя мать наставила рога дураку отцу, переспав с быком, медведем или еще с
какой-нибудь зверюгой. Несмотря на твои мускулы, найдется управа и на
тебя, верзила! Клянусь Зевсом, я...
- Боишься, что Ликотея заговорит, о Косматый? - расхохотался здоровяк.
- Ты же выдаешь себя! Давай-давай, Лико, девочка моя, выкладывай всю
правду, а я тебя защищу! Мужчина наш Эпидавр или нет?
Ликотея медленно, не спеша перевела взгляд с лица великана Панкрата на
физиономию мужа. Она поглядела на него холодно, задумчиво, и этот миг
странным образом растянулся на целую вечность. Аристон увидел, что
Косматый - так переводится имя Эпидавр - побледнел. Это было заметно, даже
несмотря на его бороду и нечесаные волосы, закрывавшие лицо. Когда женщина
наконец заговорила, ее голос источал яд.
- Мужчина ли он? - спокойно и рассудительно произнесла она. - Нет.
Пожалуй, нет. Во всяком случае, не совсем.
Эпидавр рванулся вперед и повалил жену на землю. Едва он принялся бить
ее ногами, площадь огласилась громким мужским гоготом, затем послышался и
резкий, пронзительный визг женщин.
"Так, должно быть, смеются Эринии", - подумал Аристон. И тут же замер,
чуть дыша, в полном ужасе от своих слов.
"Простите меня, грозные сестры, - взмолился он. - Я хотел сказать
Эвмениды".
Но - поздно. Он назвал Эринии их настоящим именем и, следовательно,
навлек на себя их страшный гнев. Это знали все эллины. В столь страшную
минуту, когда ему нужна поддержка всех богов, всех сверхъестественных
существ, он взял и употребил запрещенное слово "Эринии", злые, вместо того
чтобы назвать их Эвменидами, то есть благомыслящими, добрыми, и тем самым
умилостивить злобных сестер.
"Дурак! - чуть не зарыдал он. - Достукался! Сам себе вырыл могилу".
Но тут опять в памяти всплыл насмешливый голос дяди Ипполита.
- Сам посуди, племянник: неужели Эринии такие тупые, что не распознают
обмана? Ты сколько угодно можешь величать их Эвменидами, но красивое имя