"Борис Юдин. Куркуль " - читать интересную книгу автора

Борис Петрович Юдин

Куркуль

Где-то в конце шестидесятых годов ехали мы с другом поездом Рига -
Москва. Вагон был чистенький и уютный. Рижские составы в то время, вообще,
отличались чистотой, салфеточками на столах и хорошим чаем. В купе кроме нас
никого не было. Получилось так, что мы не сумели взять билеты в плацкартный
вагон и пришлось разориться на купейный. У нас была с собой бутылка красного
Алжирского вина, самого дешевого по тем временам. Вот мы и наслаждались
жизнью и комфортом как могли. Выпив по глотку, мы вышли в тамбур на перекур.
Там уже стоял мужичок и скручивал "козью ножку". Мужичку на первый взгляд
было лет шестьдесят. По нашим тогдашним представлениям - глубокий старик.
Седые волосы, постриженные под "полубокс". Седая, окладистая борода. Он бы
сошел за Деда Мороза будь ростом повыше. У этого деда был новехонький
костюм, из-под бороды выглядывал галстук, на ногах красовались лаковые
туфли. Я так подробно рассмотрел старичка, потому что давно не видел как в
поезде курят самосад. Мы-то с другом курили Шипку. И дешево и сердито.
Пока я любовался лаковыми туфлями, дед прикурил, затянулся пару раз и
предложил:
- А вот попробуйте моего табачку. Попробуете - другого не захотите.
Валерка сдуру попробовал. А потом кашлял до слезы. Дед остался доволен:
- Свой табачок. "Вырви глаз" называется. У меня дома все свое. И
молочко, и хлебушек, и мясо, и водочка. Соседи куркулем кличут. А я не
обижаюсь, потому что куркуль и есть. И отец мой был куркулем. И дед.
Работящие были мужики. Хозяйственные. А сейчас вот домой еду. На родине
побывал, посмотрел все, с людьми поговорил. Погостил - надо и честь знать.
Теперь домой еду.
- Далеко ехать? - спросил Валерка.
- Ох, далеко, сынок, - обрадовался дед вопросу. - В самую что ни на
есть тайгу.
Дед радостно засмеялся и фальшиво пропел:
- Кругом тайга, одна тайга, а я посередине.
А потом добавил:
- Ах, сынки! Если бы вы знали какое это счастье на родине побывать.
- А как же это Вас из Латвии в тайгу занесло? - снова встрял Валерка.
- Из Литвы, - ответил старик. - Мы под Паневежисом жили. На все
промысел Божий. На все. Когда красные пришли в сороковом году, то нас
выселили к черту на дуду. Так же, как и других кулаков. Всех, кто
похозяйственней был - в товарняки и в путь дорожку. Мне четырнадцать лет
было. Успел в карманы зерна насыпать. Тем и спаслись. На этапе из этого
зерна похлебку варили. На пару раз хватило. Сестра умерла еще на этапе.
Слабенькая была. А отец уже на выселках отошел. Нас высадили в тайге на
берегу речушки, дали топоры, пилы, продукты и уехали. Живи как хочешь.
Сентябрь на дворе, а у нас ничего - ни хаты, ни запасов. Вот, и начали
строиться. Что делать? Многие померли. А я живой. И очень даже. Это тоже
счастье, сынки, живым остаться.
Дед достал носовой платок и промокнул повлажневшие глаза.
Я спросил:
- Так что же Вы в Литве, на родине не остались? Сейчас, ведь, можно.