"Борис Юдин. Профессор " - читать интересную книгу автора

Борис Петрович Юдин

Профессор

Михал Михалыч задумчиво посмотрел на, пронесшуюся мимо, и ревущую
сиренами машину Скорой помощи с надписью "Ambulance". Потом безотносительно
к нашему разговору сказал:
- А я ведь, Боря, один раз хирургом был. Пришлось. Выхода у меня не
было, вот и пришлось. И ревели не сирены. Ревела и орала простая деревенская
баба, которой я без всякого наркоза зашивал рану льняными нитками.
Я угостил Михал Михалыча сигаретой. Он с удовольствием затянулся и
продолжил:
- Я был молод тогда и в самом деле верил, что молодым везде у нас
дорога. И почему мне было не верить? Я был оставлен на кафедре и писал
диссертацию с мудреным названием: " Версия происходящего как элемент сюжета
в прозе Пантелеймона Романова. " Кроме всего я читал курс русской литературы
18 - го века, и это мне нравилось. Мне дали отдельную комнату в общежитии. И
если купить двести граммов дешевых конфет вахтерше, в эту комнату можно было
безбоязненно привести девушку. Жизнь была прекрасна и удивительна. Но, Боря,
любая красота имеет и свою безобразную изнанку. Через год с небольшим меня
пригласили в партком, где человек с тусклым лицом поинтересовался: знаю ли
я, что моя научная работа противоречит идеологии Партии на современном
этапе? Мне бы согласиться, признать ошибки, покаяться и жить спокойно. Но я
был наивен, как младенец, и начал спорить, крича, что сейчас свобода, и что
все мы скоро будем жить при коммунизме. В результате непродолжительной
дискуссии мне объяснили, что в коммунизм меня не возьмут, моя тема была
закрыта, с кафедры я уволен и лишен места в общаге. Можно было бы вернуться
в свой городишко к папе и маме. Но это было так унизительно - возвращаться
неудачником, что я и думать об этом не хотел. У меня началась депрессия. Я
чувствовал себя никчемным и бездарным. Я запил. Но запой только ухудшил мое
состояние. И я всерьез начал подумывать о самоубийстве.
И вот, однажды, сидя в пивной, я вспомнил, что где-то в глухой
деревеньке живет моя тетушка. И что тетушка эта даже иногда присылала мне
письма, которые писала соседская девчонка: сама тетушка была безграмотна. Я
порылся в своих бумагах, нашел письмо с обратным адресом, занял у друзей
денег, и устроился на полке плацкартного вагона.
Я вышел в пыльном районном городке, из разговора со скучающей кассиршей
автобусной станции выяснил, что до нужной мне деревни около шестидесяти
километров, что автобусы туда не ходят и никогда не ходили, и взял такси.
Мрачный таксист высадил меня у развилки, объяснил, что дальше дорога
говняная, и машина не пройдет. Потом он утешил меня тем, что до места мне
осталось всего километров пятнадцать, развернулся и уехал.
Уже вечерело, когда я, присев на кочку, стал рассматривать вожделенную
деревеньку. В ней-то и домов было всего около пятидесяти. Нет. Не домов, а
хатенок, крытых соломой. Я послушал, как кричит козодой в поле, поднялся и
уже через полчаса был в объятиях тетушки. Постелила мне она на сеновале.
Было душно. Мне не спалось, и я слушал, как шуршит в сене нечто незнакомое.
И жизнь вокруг тоже была незнакомая и непонятная.
На следующий день после завтрака только я сел покурить на завалинке,
как прибежала молодая женщина. Она стала кричать, что они стоговали сено,