"Алексей Кузьмич Югов. Шатровы (Роман)" - читать интересную книгу автора

по-мальчишески загорелая, с живыми, умными и смешливыми карими глазами.
От нее так и веяло юной жадностью к миру, ко всему, что глаза ее
видели.
Темно-русая ее коса еще отрочески была изукрашена алыми вплетками -
лентами с пышным бантом на конце. Однако на крутом ее лбу выбивалось
множество непокорных прядок - так что это было похоже на челку.
Она была порывиста и подвижна...
С высоты примостного быка Сычов увидал внизу, у самого уреза воды,
Костю Ермакова, паренька лет семнадцати, курносого, широколицего, с
белокурыми, растрепанными ветром волосами, синеглазого и веселого.
И Костя тоже увидал их. Он отбросил на край плотины длинный
водомерный шест - "тычку", с которой через силу орудовал, и, приветливо
помахав рукой мельнику, быстро взбежал к нему. Поздоровались. И Сычов,
тряся бородищею, глухо прокричал ему на ухо - мешал гул водопада:
- Что это вы с хозяином силу-то зря разматываете?!
И так же громко и чуть не в самое ухо Костя ответил ему звонким
голосом:
- А это еще по старой кляузе верхнего нашего соседа - Паскина
приходится судебное решение выполнять: заявлял на нас подпруду - будто бы
водяные колеса ему подтопляем. А он уж нам и мельничонку-то свою
запродал... Нет, говорят: раз такое решение вышло, то извольте воду
спустить!
- Продал, значит, в конце концов? Ну, и хорошо сделал. С Шатровым
вздумал тягаться! Ну, а ты как? Не надумал ко мне?
И, давая понять, что это как бы в шутку, Сычов густо рассмеялся и
похлопал юношу по спине.
Рассмеялся и тот:
- Нет, не надумал. Мне и здесь нравится. Тут родился, тут вырос.
- Да я знаю, что ты от Арсения никуда не пойдешь!
И впрямь: не один только он пытался переманить от Шатрова этого
паренька-плотинщика. Да где ж там!
Думал ли Арсений Тихонович года два тому назад, что под рукой у него
из этого вихрастого мальчугана, вечно торчавшего на плотинах, когда он
самолично вел ответственную перехватку, вырастет вскоре незаменимый ему
помощник по многотрудной и хитрой плотинно-речной науке!
А теперь, когда случалось уезжать по делам, Шатров спокойно покидал
самый разгар плотинных работ на Костю Ермакова.
Он и оклад положил ему, как все равно мастеру. Только просил его
широко не оглашать этого: не было бы зависти у других, а хотя бы и у того
же братца родимого - у Ермакова Семена.
Сычов и Костя беседуют-кричат под грозный, всеподавляющий рев
водосвала.
Мальчонкой-пастушком кажется шатровский плотинщик рядом с
могуче-громоздким чернобородым великаном.
На них глядят от солдаткина воза. И хорошо, что Сычову не слыхать,
что говорят о нем!
Кто-то помянул о сычовских капиталах, о том, что на мельнице у него
худое обращение с помольцами. А другой - что совсем недавно Сычов "в
киргизцах" купил не то двести, не то триста десятин ковыльной, от веку не
паханной степи: