"Ли Юй. Двенадцать башен " - читать интересную книгу автора

мрака - влюбленным все нипочем. Что задумали, то и сделают, наперекор всем и
вся. Ополчатся на них горы, реки, деревья и травы; обрушат град стрел и
каменьев небесные светила - они все равно не отступятся. Ведь через тысячи,
тысячи лет, если в этой жизни им не повезет, они уверены, что вознесутся в
высотные дали[7] и там, став небожителями, сочетаются в браке. Потому они и
готовы погибнуть или, оставаясь демонами сластолюбия, ждать десять тысяч
лет, отказавшись от перерождения в человеческом облике[8]. Где же, скажите
мне, найти в мире запрет, способный остановить этих грешников, если им все в
жизни постыло и они мечтают о смерти? Вот почему и надобно выдернуть с
корнем росток сластолюбия, пресечь разврат, пока он не набрал силу. Тогда и
не потребуются особые запреты, разве что строгость в общении обитательниц
внутренних покоев дома с посторонними мужчинами, и то без излишней
подозрительности.
В сочинениях ученых-конфуцианцев[9] говорится: "Мужчинам и женщинам в
общении своем сближаться не должно!" В даосских книгах[10] пишется так:
"Если нет в сердце влечений, в нем не найдется места для метаний". Оба этих
речения необыкновенно точны. Допустим, некий мужчина сделал девице подарок
или назначил свидание, пренебрегая запретами дома: я-де сам себе хозяин,
наплевать мне и на преграды, и на запреты! Заметим, однако, что в древности
совершенномудрым людям тоже не были чужды страсти. В то же время они знали:
если ты возжелал с кем-то увидеться или чем-то обладать, значит, совершил
сие действие хоть и без особого умысла, но не случайно. Но тогда ты уже сам
себе не хозяин, тебя охватило смятение. Скажем, какая-то дева вознамерилась
передать тебе пустяковую вещицу. Протянула руку и, будто невзначай, легонько
коснулась тебя. А ты уже возомнил, будто дева к тебе неравнодушна, возможно,
даже заигрывает с тобой, словом, как говорится, "пририсовал змее ноги". Ее
легкое прикосновение навело тебя на мысль об известной истории про добрую
жену, которая подносила пищу на уровне бровей[12]), то, пожалуй, не
разбиралась в мужчинах. Так же, как и девица Хунсяо - Красная Шелковинка,
которая в свое время жила у вельможи Го. Ее умыкнул некий Цуй по прозванию
Тысяча Буйволов[13]. Обе истории произошли оттого, что хозяева,
вознамерившись похвастаться своей роскошью перед гостями, заодно показали
посторонним мужчинам и своих возлюбленных. Глупцы! Они, видно, забыли, что
беседу можно вести и глазами, и даже перстами. И тот, чью душу всколыхнула
подобная беседа, не остановится ни перед высоким забором, ни перед стенами,
даже если они сделаны из железа и меди. Кто-то рано или поздно убежит из
дома, а кто-то умыкнет предмет своей страсти. Ничего такого не случится,
если чтить две заповеди, упомянутые выше: "...в общении своем сближаться не
должно", а также вторую: "Если нет в сердце влечений, в нем не найдется
места для метаний".
Я намерен поведать вам нынче сию историю, с тем чтобы предостеречь
каждого, кто живет в семье. Дабы уберечь себя даже от самой малой опасности,
не следует показывать без надобности не только своего облика, но даже тени
своей. В противном случае в душе родится легкомыслие, и тогда перед
талантливыми юношами и прелестными девами[14] раскроются врата любовных
страстей.
В годы Высшей Истины - Чжичжэн[15] - династии Юань[16] в уезде Цюйцзян
области Шаочжоу, которая, как известно, расположена в провинции Гуандун[17],
жили в праздности два шэньши[18]: Ту и Гуань. Тот, кто прозывался Ту,
однажды добился больших успехов на столичных экзаменах[19], получил степень