"Морис Юлет. Ричард Львиное Сердце " - читать интересную книгу автора

всегда по-своему. Мило был его духовник, но в то время Ричард был не в
таком настроении, чтобы исповедываться, и аббату приходилось разузнавать
про всякие происшествия, как только он мог. Впрочем, ничего трудного в этом
не было.
"В городе Type, - пишет он, - в середине Филиппова поста, ходячая
молва была полна имен, пожалуй, чересчур выгодных для того, чтобы заносить
их на бумагу. Там было множество таких особ, которым нечего было делать,
например, граф Блуа, барон Шатоден, воинствующий епископ Дергэмский (чуть
ли не продажный пастырь), Джеффри, Тальбот, Гюг Сен-Сирк. Одна из причин
заключалась в том, что король Генрих был в Англии и еще не пришел к
соглашению с французским королем: даже непохоже было, чтобы оно состоялось,
если то, что мы слышали, или даже хотя бы десятая доля того, правда. Бог
запрещает писать о том, что слышали эти уши! Но вот что я могу
действительно сказать. Это я рассказал господину моему Ричарду про ту
позорную повесть, да еще намекнул, что в ней запутан его бывший друг граф
Эд де Сен-Поль. И, если вам угодно мне поверить, могу еще сказать, что не
эта повесть коварства взволновала его: он выслушал ее, сжав губы, не сводя
глаз с меня. Но когда я назвал Сен-Поля, он затаил дыхание; когда я
упомянул об участии графа в этом деле, он вздохнул глубоко; услышав же, что
этот человек находится и по сей час в Type, он вскочил с места и сжатым
кулаком ударил по столу. Зная его, как я знаю, я пришел к заключению, что
над Сен-Полем собираются черные тучи. На следующий день граф Ричард двинул
свои войска с полей у Пуатье к самой границе своей страны. Затем он
приказал остановиться в Сен-Жиле и, обезопасив себя против нападений, сам с
господином Гастоном Беарнцем, с дофином Овернским и с виконтом де Безвер,
отправился в Турень и прибыл в Тур приблизительно за неделю до Рождества
Христова, в ясную морозную погоду".
По-видимому, Ричард не взял с собой своего аббата: далее воспоминание
этого почтенного человека переполнено нравоучительными рассуждениями -
верный признак, что ему не хватало данных. Правда, на это могли быть и
другие причины.
Как бы то ни было, граф Ричард поехал в Тур в самом возбужденном
настроении. Он навострил уши и готов был выслушивать всякого рода сплетни.
И пришлось же ему наслушаться всего! На мокрой рыночной площади, на
каменных плитах церковной паперти, у колонн внизу собора, в залах, в
комнатах, в коридорах гостиниц - всюду, где только мужчины или женщины
шептались на ухо, так и летали в воздухе имена Элоизы, сестры короля
Филиппа, и короля Генриха, отца графа Ричарда.
У Ричарда расправа была недолга и крута. Посреди залы в епископском
дворце в один прекрасный день после обеда он встретил и остановил графа
Сен-Поля.
- Что новенького, прекрасный господин? - спросил граф, едва переводя
дух. Глаза Ричарда загорелись.
- А то, что лживая у тебя глотка! - ответил он. Граф Эд оглядывался
вокруг: все встали из-за стола и напряженно следили за ним.
- Странные речи, мой прекрасный господин! - заметил Сен-Поль, бледнея,
а Ричард возвысил голос до того, что в нем начинали звенеть металлические
нотки.
- Но не странно ваше дело. Оно уж началось... Ну, с каких пор?
Сен-Поль был задет за живое: