"Карл Густав Юнг. Воспоминания, сновидения, размышления " - читать интересную книгу автора

В то время у меня, безусловно, не было таких слов, но мое описание
вовсе не относится к моему теперешнему состоянию. Я лишь пытаюсь объяснить
те прошлые ощущения и осветить сумеречный мир своего детства с помощью того,
что мне известно сейчас.
Через несколько месяцев после того случая мои школьные товарищи
прозвали меня "отцом Авраамом". Мой "номер 1" не мог понять почему и
возмущался, считая это смешным и глупым. Но в глубине души я сознавал, что
имя было точным, и болезненно воспринимал все эти намеки на мое подсознание.
Чем больше я читал и чем ближе знакомился с городской жизнью, тем сильнее
чувствовал, что та реальность, которую пытаюсь постичь, подразумевает совсем
иной порядок вещей, нежели тот маленький мир, в котором я вырос, с его
реками и лесами, людьми и животными, с маленькой деревней, что купалась в
солнечных лучах, с ветрами и облаками, с темными ночами, когда происходят
странные вещи. Это была не просто точка на карте, а "Божий мир", полный
тайного смысла. Но люди ничего о нем не знали, и даже животные почему-то
утратили этот смысл. Я отыскивал это неведение в печальном, потерянном
взгляде коров, в безнадежных глазах лошадей, в преданности собак, которые
так отчаянно цеплялись за место возле человека, даже в поведении
самоуверенно гуляющих котов, которые жили в амбарах и там же охотились.
Люди, думалось мне, походили на животных и, казалось, так же не осознавали
себя. Они смотрели на землю и на деревья лишь затем, чтобы увидеть, можно ли
это использовать и для чего. Как и животные, они сбивались в стадо,
спаривались и боролись между собой, жили в этом Божьем мире и не видели его,
не осознавая, что он един и вечен, что все в нем уже родилось и все уже
умерло.
Я любил всех теплокровных животных, потому что они похожи на людей и
разделяют наше незнание. Я любил их за то, что у них была душа, и, мне
казалось, они все понимали. Им, как и нам, считал я, доступны печаль и
радость, ненависть и любовь, голод и жажда, страх и вера, просто они не
умеют говорить, не могут осознавать и неспособны к наукам. И хотя меня, как
и других, восхищали успехи в развитии наук, я видел, что знание усиливает
отчуждение человека от Божьего мира, способствует вырождению, тому, чего в
животном мире нет и быть не может. К животным я испытывал любовь и доверие,
в них было некое постоянство, которого я не находил в людях.
Насекомых я считал "ненастоящими" животными, а позвоночные для меня
являлись лишь какой-то промежуточной стадией на пути к насекомым. Создания,
относившиеся к этой категории, предназначались для наблюдения и
коллекционирования, они были интересны в своем роде, но не имели
человеческих свойств, а были всего-навсего проявлением безличной жизни и
стояли ближе к растениям, нежели к человеческим существам.
Растения находились у самого основания Божьего мира, - вы словно
заглядывали через плечо Создателя, когда Он, думая, что Его никто не видит,
мастерил игрушки и украшения. Тогда как человек и "настоящие" животные,
будучи независимыми частицами Божества, могли жить, где хотят, - растения
(хорошо это или плохо), были привязаны к месту. Они выражали не только
красоту, но и идею Бога, не имели своих целей и не отклонялись от заданных.
Особенно таинственными, полными непостижимого смысла казались мне деревья,
поэтому лес был тем местом, где я сильнее всего ощущал страх и трепет
Божьего мира, его глубокое значение и благо всего, в нем происходящего.
Это ощущение усилилось после того, как я увидел готический собор. Но