"Карл Густав Юнг. Современный миф (1958) " - читать интересную книгу автора

Затем я, кажется, вернулся домой и обнаружил себя беседующим с молодой
девушкой, сидевшей в плетеном кресле. У нее на коленях лежала открытая
записная книжка; она была поглощена работой. Мы все собирались идти в одном
направлении - кажется, в юго-западном, - возможно, в поисках более
безопасных мест; и я спросил у девушки, не лучше ли ей присоединиться к нам.
Опасность казалась неотвратимой, и мы не могли уйти, бросив ее. Но она
твердо ответила "нет": она останется здесь, чтобы продолжить свою работу; на
самом деле степень опасности везде одинакова, и ни одно место не может
считаться более надежным, чем другие. Я сразу понял, что практический разум
и здравый смысл - на стороне этой молодой девушки.
В конце сна я встретил другую девушку - а может быть, снова ту же
самую, - столь же рассудительную, уверенную в себе, сидящую в своем кресле
и погруженную в работу. Вторая девушка, однако, казалась более рослой, и я
смог лучше разглядеть ее лицо. Она обратилась непосредственно ко мне и
сказала отчетливым голосом, называя меня по имени и фамилии: "Вы, ...,
будете жить до одиннадцати-восьми". Она произнесла эти восемь слов (включая
имя и фамилию) с необыкновенной четкостью и настолько властным тоном, что
мне показалось, будто меня накажут, если я не поверю, что мне действительно
осталось жить "до одиннадцати-восьми".


КОММЕНТАРИЙ РАССКАЗЧИКА

К этому подробному описанию мой корреспондент приложил некоторые
замечания и комментарии, в которых содержатся указания, полезные для
интерпретации сна. Как и следовало ожидать, в качестве одного из ключевых
моментов сна он отмечает момент неожиданного изменения атмосферы в самом
начале, когда пугающая бледность и смертельная пустота, сопровождавшие
закат солнца, сменились величественностью вечерней зари, а страх
трансформировался в благоговение. Он пишет, что эта трансформация связана с
его обеспокоенностью, касающейся политического будущего Европы: на
основании определенных астрологических расчетов он опасается, что между
1960 и 1966 годами разразится мировая война. Обеспокоенность моего
корреспондента настолько велика, что он даже решился написать одному очень
крупному политическому деятелю письмо с изложением своих страхов. После
этого он обнаружил, что его дотоле крайне тревожное настроение довольно
неожиданно трансформировалось в невозмутимость и даже в безразличие - как
будто данная проблема отныне его не касается (надо отметить, что подобная
трансформация не принадлежит к числу исключительных) .

Тем не менее ему не удалось объяснить, каким образом и почему исходная
атмосфера страха сменилась таким торжественным, как бы религиозным
настроением. Он полагает - и даже уверен, - что речь идет не о проблеме
личностного характера, а об идее коллективного порядка, и задается вопросом:
быть может, наша вера в культуру и цивилизацию в конечном счете заключает в
себе слабость, бледность и опустошенность, тогда как закат, "нашествие ночи"
должны восстановить силы и жизнь. Торжественная, величественная атмосфера,
однако, плохо вяжется с подобной точкой зрения. Она относится к "вещам,
которые имеют внеземное происхождение" и "не поддаются контролю с нашей
стороны". Пользуясь языком деистов, можно было бы сказать, что "пути