"Карл Густав Юнг. Введение в религиозно-психологическую проблематику алхимии" - читать интересную книгу автора

внешней формой, а религиозная функция не стала опытом собственной души, не
выйдет ничего толкового. Еще предстоит понять, что "mysterium magnum"12
коренится не просто в собственном существовании, но и преимущественно в
человеческой душе. Кто не познал этого на опыте, тот может быть ученым мужем
в теологии; но о религии он не имеет ни малейшего представления, а еще
меньше - о воспитании человека.
Но когда я доказываю, что душа естественным образом обладает
религиозной функцией (Тертуллиан: "Anima naturaliter Christiana" ("Душа от
природы христианка" - лат.).) и когда я требую, чтобы главнейшей задачей
всякого воспитания (взрослых) было переведение того самого архетипа образа
Бога, т.е. его излучений и воздействий, в сознание, тогда-то именно теология
и толкает меня под руку и изобличает меня в "психологизме". Если бы в душе
не заключались, в соответствии с опытом, высочайшие ценности (без ущерба для
в любом случае имеющейся там antimimon pneuma), то психология не
интересовала бы меня ни в малейшей степени, потому что душа была бы тогда не
что иное как ничтожный чад. Но я знаю из тысячекратного опыта, что она
таковым не является, а что, скорее, она содержит в себе соответствия всех
тех вещей, которые сформулированы догмой, и еще кое-что сверх того, что
именно и делает душу способной быть тем оком, коему определено созерцать
свет. А для того потребен необъятный объем и глубина неисследуемая. Меня
упрекали в "обожении души". Не я- сам Бог обожил ее! Не я приписал душе
религиозную функцию, но я предъявил факты, которые доказывают, что душа
"naturaliter religiosa" , т.е. обладает религиозной функцией: функцией,
которую я не привнес и не приписал, но которую она сама из себя производит,
не будучи побуждаема к тому какими-либо мнениями или внушениями. В
прямо-таки трагическом ослеплении эти теологи не углядели, что речь не о
том, чтобы доказывать существование света, а о том, что есть слепцы, которые
не ведают, что их очи способны видеть. Следовало бы когда-нибудь заметить,
наконец, что бесполезно хвалить свет и проповедовать его, когда никто не
умеет видеть его. Было бы много нужнее прививать человеку искусство зрения.
Ведь очевидно же, что слишком многие неспособны установить связь между
священными фигурами и своими собственными душами; т.е. они не умеют видеть,
что соответствующие образы дремлют в их собственном бессознательном и в
какой мере. Чтобы сделать возможным это внутреннее созерцание, нужно
расчистить путь для умения видеть. Как можно достичь этого без психологии,
т.е. не затрагивая душу, для меня, откровенно говоря, непостижимо (Поскольку
здесь речь идет о вопросах, затрагивающих тему человеческого усилия, я не
рассматриваю акты благодати, которые находятся по ту сторону
человечески-значимого.).
Другое, настолько же тяжкое по последствиям непонимание, состоит в том,
что психологии приписывают намерение создавать как можно более еретические
новые учения. Когда слепому постепенно прививают зрение, не следует-
ожидать, что он тотчас орлиным взором увидит новые истины. Надо радоваться,
если он вообще что-нибудь увидит и более или менее сможет понять, что он
видит. Психология занимается актом зрения, а не конструированием новых
религиозных истин, и это когда уже существующие учения еще не распознаны и
не поняты. В вещах религиозных, как известно, нельзя понять то, что не было
предметом внутреннего опыта. Лишь во внутреннем опыте обнаруживается
отношение души к внешним образом предъявленному и проповеданному - как
отношения родства или соответствия, примерно такие, как между "sponsus" и