"Карл Густав Юнг. Психологическая типология " - читать интересную книгу автора

опасности лучше всего преодолеваются шумом. Если у него и имеется
"комплекс", он находит прибежище в социальном кружении, суматохе и позволяет
по несколько раз на дню быть уверяемым, что все в порядке. В том случае,
если он не слишком вмешивается в чужие дела, не слишком напорист и не
слишком поверхностен, он может быть ярковыражен-ным полезным членом любой
общины.

В этой короткой статье я вынужден довольствоваться беглым очерком. Я
просто намерен дать читателю некоторую идею того, что собой представляет
экстраверсия, нечто, что он может привести в соответствие со своим
собственным знанием о человеческой природе. Я сознательно начал с описания
экстраверсии, поскольку данная установка знакома каждому - экстраверт не
только живет в этой установке, но и всячески демонстрирует ее перед своими
товарищами из принципа. Кроме того, такая установка согласуется с
определенными общепризнанными идеалами и моральными устоями.

Интроверсия, с другой стороны, направленная не на объект, а на субъекта
и не ориентированная объектом, поддается наблюдению не так легко. Интроверт
не столь доступен, он как бы находится в постоянном отступлении перед
объектом, пасует перед ним. Он держится в отдалении от внешних событий, не
вступая во взаимосвязь с ними, и проявляет отчетливое негативное отношение к
обществу, как только оказывается среди изрядного количества людей. В больших
компаниях он чувствует себя одиноким и потерянным. Чем гуще толпа, тем
сильнее нарастает его сопротивление. По крайней мере, он не "с ней" и не
испытывает любви к сборищам энтузиастов. Его нельзя отнести к разряду
общительного человека. То, что он делает, он делает своим собственным
образом, загораживаясь от влияний со стороны. Такой человек имеет
обыкновение выглядеть неловким, неуклюжим, зачастую нарочито сдержанным, и
так уж водится, что либо по причине некоторой бесцеремонности манеры или же
из-за своей мрачной недоступности, или чего-либо совершенного некстати, он
невольно наносит людям обиду. Свои лучшие качества он приберегает для самого
себя и вообще делает все возможное, чтобы умолчать о них. Он легко делается
недоверчивым, своевольным, часто страдает от неполноценности своих чувств и
по этой причине является также завистливым. Его способность постигать объект
осуществляется не благодаря страху, а по причине того, что объект кажется
ему негативным, требующим к себе внимания, непреодолимым или даже
угрожающим. Поэтому он подозревает всех во "всех смертных грехах", все время
боится оказаться в дураках, так что обычно оказывается очень обидчивым и
раздражительным. Он окружает себя колючей проволокой затруднений настолько
плотно и непроницаемо, что, в конце концов, сам же предпочитает делать
что-то, чем отсиживаться внутри. Он противостоит миру тщательно
разработанной оборонительной системой, составленной из скрупулезности,
педантичности, умеренности и бережливости, предусмотрительности,
"высокогубой" правильности и честности, болезненной совестливости,
вежливости и открытого недоверия. В его картине мира мало розовых красок,
поскольку он сверхкритичен и в любом супе обнаружит волос. В обычных
условиях он пессимистичен и обеспокоен, потому что мир и человеческие
существа не добры ни на йоту и стремятся сокрушить его, так что он никогда
не чувствует себя принятым и обласканным ими. Но и он сам также не приемлет
этого мира, во всяком случае не до конца, не вполне, поскольку вначале все