"Норберт Юрецко, Вильгельм Дитль. Условно пригоден к службе " - читать интересную книгу автора

национальности был, кажется, грек, годами проверяли и следили за ним. Все
предполагали: его точно завербовало Штази. Но никто не мог это доказать.
Коллеги из ГДР, конечно, тщательно изучили все окрестности и
проработали местность. Торговца фруктами они тоже заметили. Но от его
вербовки в Восточном Берлине сразу же отказались. Его место работы было
слишком заметно, и потому любой профессионал при случае заподозрил бы именно
его. Потому к нему не обращались.
После того, как я около четверти часа беседовал с молодой дамой из
Пуллаха, вернулся ее коллега из отдела кадров. Он был взволнован и сразу
повел меня с собой. Мы поспешили на этаж выше. Во время этой, в общем-то,
излишней спешки, он отрывочными словами попытался меня подготовить: - Мы
сейчас идем к Олльхауэру. Шефу 12 С. Он офицер-десантник. "Черная рука". Вы
уже знаете! Я, правда, ничего не знал. Но он продолжал: - Крутой пес,
настоящий военный, руководит филиалом в Ганновере, с ним не просто... Тут
мы, уже совсем запыхавшись, стояли перед дверью его кабинета и постучали.
Оттуда грохочущий голос попросил нас зайти.
Там стоял Олльхауэр, полтергейст пятидесятых годов, смотревший на свои
наручные часы так, как будто он засек время нашего бега. Он сначала хотел
поговорить со мной наедине. Теперь главное - не наделать ошибок. Взгляд
Олльхауэра бурил меня насквозь как рентгеновский луч. Мне нужно было что-то
сказать. В голове моей пронеслись тысячи формулировок. Но я схватился за
показавшуюся мне самой подходящей. Я стал по стойке "смирно" и громко
отчеканил: - Господин подполковник, по вашему приказанию прибыл!
Его лицо не показало никакой реакции, зато его глаза... В них внезапно
вспыхнуло чувство заботы, даже что-то отеческое... Мы смотрели друг на друга
еще несколько секунд. Потом он совершенно спокойным голосом попросил меня
садиться. Я сел на маленьком "уголке".
- Я уже кое-что о вас слышал. Вы парашютист, верно? И затяжные прыжки
совершали? Я скромно кивал. - Курс рукопашного боя окончили с отличием, это
верно? - Так точно! - мой короткий ответ. - Хорошо, Даннау, это очень
хорошо.
Затем Олльхауэр со смешанной вопрошающе-знающей интонацией перечислил
все прежние этапы моей профессиональной карьеры. Я был удивлен. Как он мог
за такое короткое время все это узнать и запомнить? Когда ему успели все это
написать? Одновременно я предчувствовал, что Олльхауэр окажется самым
необычным моим шефом.
Я тогда еще ничего о нем не знал, но впоследствии много о нем
расспрашивал. Олльхауэр был очень стройным и подтянутым, с пепельно-бледным
лицом. Он не выглядел здоровым. Много позже я узнал. что он в это время как
раз лечился от резкого падения слуха. Он очень долгие годы работал в БНД. До
этого он командовал ротой глубокой разведки в Вайнгартене. Затем служил в
спецподразделении, которое в Бундесвере прозвали "Черной рукой". Олльхауэр с
самого начала произвел на меня впечатление очень обязательного человека.
Абсолютная лояльность снизу доверху, но так же - и наоборот.
Олльхауэр не оставлял никаких сомнений, кто тут был сверху, а кто
снизу. И он делал это с абсолютным правом, однако при этом вовсе не был
самодуром. За годы моей службы в БНД мне часто приходилось менять мое мнение
о людях, сложившееся после первой встречи. Но не об Олльхауэре. Он был
именно таким, каким показался мне в первый момент. Он точно знал, чего
хотел. Горе тому, кто осмелился бы не выполнить его приказ. Тут Олльхауэр