"Зиновий Юрьев. Финансист на четвереньках" - читать интересную книгу автора

5. МОЖЕТ БЫТЬ, ВОЗЬМЕТЕ ВСЕХ ШЕСТЕРЫХ?

Фрэнк Гроппер задремал только под утро. Ночь была бесконечной. Боль в
животе терзала, пилила, строгала, долбила. Она отступала на несколько
минут, чтобы отдохнуть и снова наброситься на него. Моментами боль
представлялась Гропперу живым существом, почему-то остро ненавидящим его и
сладострастно, изощренно пытавшим его тело.
Когда он открыл глаза, во рту был кислый металлический вкус желчи и
крови. Если бы не сознание, что осталась лишь одна ночь, он бы нашел
способ расправиться с притаившимся в кишках палачом. Он бы надул его,
обвел вокруг пальца, как не раз делал с людьми. В кабинете, в нижнем
правом ящике письменного стола лежит маленький пистолет со звучным и
элегантным названием "беретта". Выстрел из "беретты" приносит, должно
быть, смерть легкую и элегантную, как сам пистолет. Пуля из "смит-вессона"
делает свое дело солидно и основательно. "Кольт" дает смерть деловитую и
профессиональную. Судорожный вздох, два-три непроизвольных сокращения
мускулов, и все. Укус пули из дамского браунинга вызывает смерть коварную
и мучительную...
Гроппер встряхнул головой, отгоняя мысли о смерти. Почему он должен
думать о смерти в канун своего воскрешения? Финансист позвонил и начал
торопливо одеваться. Предстояла поездка в Нью-Йорк, а сил было мало. Но
ничего, на сутки энергии ему хватит. Он не будет беречь ее. Он выложится
весь, как боксер в двенадцатираундовом бою. Тем более что предстояла
победа над небывалым противником - судьбой, а приз... Такой приз никогда
еще не мания ни одного спортсмена.
Он стоял перед зеркалом и завязывал галстук. Худые морщинистые пальцы
казались непомерно большими, а лицо с ввалившимися глазами - непривычно
маленькими. Бог с ними, какое ему дело до его лица и рук, до всего его
высохшего, больного тела? Он не испытывал ни малейшей жалости к нему,
подобно тому как никогда не жалел поношенные костюмы и старые шлепанцы.
Гроппер вообще никогда не привязывался ни к вещам, ни к людям.
Привязанность лишила бы его какой-то доли свободы, захватила бы частицу
его мозга. Он жил в мире без чувств и эмоций, в холодно мерцавшем мире
денег. Они были для него всем, и он испытывал к ним сложное чувство, в
котором были и нежность, и привязанность, и верность, и любовь.
Он еще раз взглянул на свое изображение в зеркале, вспомнил, как глядел
в другое зеркало глазами Ханта, пожал плечами и спустился вниз по
лестнице.


- Мистер Гроппер? - Джек Спарк встал, опираясь на край огромного
письменного стола костяшками пальцев. - Сенатор Харкнес горячо
рекомендовал мне вас и просил сделать вам маленькое одолжение. Садитесь,
сэр.
Гроппер осторожно опустился в глубокое кожаное кресло. И стол, и
кресло, и весь кабинет - все источало уверенность солидного бизнесмена в
себе, все пахло респектабельностью. Казалось, что кабинет и его обстановка
ненавязчиво, но громко шептали: "Посмотрите, как хорошо идут дела у моего
хозяина. Вот за меня, за английский ковер на полу, уплачено наверняка не