"Зиновий Юрьев. Люди и слепки" - читать интересную книгу автора

изменяться...
- В чем?
- Как вам сказать, брат Дики... Как будто они были такими же, как и до
этого. И все же чего-то не хватало. Не было, наверное, той теплоты, что
раньше... А может быть, мне это только казалось. После смерти мамы, я
чувствовала себя совсем-совсем одинокой. Я боялась ночей. Стоило мне
погасить свет, и я оказывалась одна на гигантском поле, безбрежном
асфальтовом поле. Куда только хватал глаз - везде тянулся ровный, серый
асфальт. Меня охватывал ужас, я что-то беззвучно кричала и бежала, бежала,
а везде был асфальт. Тогда мне начинало казаться, что я вовсе не бегу, а
стою на месте. Вы простите меня, брат Дики, что я так много говорю. Я сама
не знаю, что со мной творится... Я так редко разговариваю с людьми...
Иногда бессонной ночью лежишь и думаешь: кого бы завтра ни увидела, с кем
бы ни встретилась - буду говорить, говорить, говорить. А назавтра увидишь
совсем пустые глаза, смотрящие куда-то сквозь тебя, и язык прилипает к
гортани. Я иногда думаю, что у меня полон рот несказанных слов. Мертвых,
нерожденных слов... - Девушка вдруг вздрогнула, замолчала и тихо добавила:
- Простите...
- Не извиняйтесь, мисс Синтакис, мы же члены одной семьи. Кому же
излить душу, если не брату по Первой Всеобщей? - сказал я как можно
нежнее. Сердце мое сжалось от жалости и сострадания. Я ощущал все ее
беспредельное одиночество в холодном асфальтовом мире. Мне были понятны
эти чувства.
- Да, да! - воскликнула девушка. - Если бы не Первая Всеобщая, я бы не
смогла жить. И дня не прожила бы.
- Конечно, мисс Синтакис, да святятся имена отцов-программистов в
веках. Скажите, а где именно работал ваш брат?
- Он эмбриолог. После окончания университета долго не мог найти
подходящую работу, а потом вот уехал.
- А куда?
- За границу. Адреса его я не знала. Он говорил, что это какое-то
засекреченное место.
- Но ведь письма от него приходили? На них были штемпели? А куда вы ему
писали?
- Да, конечно. Но штемпели были только местные. И писала я ему по
местному почтовому адресу.
- Скажите, мисс Синтакис... брат присылал вам деньги?
- Да. Иначе как бы я могла жить здесь, в ОП? На свою зарплату я здесь
даже собачьей конуры не смогла бы снять.
- Значит, Мортимер зарабатывал там неплохо?
- Точно не знаю, но, по-моему, даже очень неплохо.
- А рассказывал он вам о своей работе за границей? Ну хоть что-нибудь?
- Нет. Ни слова. Вначале я спрашивала, а потом перестала. Раз нельзя
человеку рассказывать - значит нельзя. Думаю только, что работал он где-то
на юге.
- Почему?
- Он вернулся очень загорелым. У нас так не загоришь, хоть целыми днями
жарься на солнце.
- О чем же вы говорили с братом в день его исчезновения, когда
позвонили домой?