"Зиновий Юрьев. Кукла в бидоне" - читать интересную книгу автора

в кузов колхозной машины, остановившейся около него на шоссе.
- "В-вот компания какая"... - сипло пропел немолодой колхозник в
брезентовом плаще и пьяненько улыбнулся из угла, где он сидел, широко
расставив согнутые в коленях ноги. - Садись, солдат, вместе воевать
будем... - У него было по-крестьянски загорелое, в глубоких пропыленных
морщинах лицо.
- С кем?
- С бочкой, счас увидишь!
Через секунду человек в плаще уже спал, а пустая металлическая бочка
из-под горючего начала покачиваться и медленно двинулась на Алексея. "Вот
вахлаки, - подумал он, - закрепить не могли".
- Эй, папаша! - крикнул он колхознику. - Вставай, а то еще придавит!
Но того, видно, основательно растрясло, и он лишь что-то промычал в
ответ.
Алексей взял его под мышки и с трудом поставил на ноги у кабины. Так
было удобнее увертываться от пританцовывавшей в кузове бочки.
- Спа-сиб... - пробормотал человек, неуклюже упираясь руками в крышу
кабины. Левый рукав плаща слегка завернулся, и Алексей увидел новенькие
часы. Стрелка показывала без трех минут четыре.
- Веселей, папаша, - сказал Алексей, придерживая попутчика, который
даже стоя не открывал глаза.
Тот ничего не ответил, все норовя опуститься на пол. Алексей, не
отрываясь, смотрел на часы. Кончик ремешка торчал из пряжки, и достаточно
было потянуть его, чтобы часы оказались у него в руках. Хорошие часики,
золотистые, денег стоят. Он смотрел на часы, боясь вспугнуть мелькнувшую
мысль, давая ей окрепнуть, расправиться. Он не волновался, лишь чувствовал
острое возбуждение, от которого быстрей стучало сердце и напрягалось все
тело. Он уже твердо знал, что потянет за кончик ремешка.
"Если тут же схватится, верну. Скажу, взял, чтоб не разбились. Поверит,
да еще пьяный. Если нет, сразу же сойду. Нет, пожалуй, лучше в Ложках, а не
просто на дороге. Лучше в Ложках... Мало ли зачем? А когда протрезвеет, где
ему вспомнить... То ли там потерял, то ли в другом месте сняли... Ничего не
поделаешь, жить надо уметь".
Он обнял одной рукой человека за талию, а другой потянул за кончик
ремешка, и часы удивительно быстро оказались у него в руке. Он не волновался
и теперь, почти ничего не испытывал.
Все ведь в жизни гораздо проще, нужно только не хлопать глазами и не
трусить...

...Алексей споткнулся о моток ржавой проволоки на перерытой
бульдозерами земле и выругался. Он свернул в сторону и вошел в еще чудом
сохранившийся в этом царстве разрушения дворик.
Несколько старых яблонь со следами белой обмазки на искривленных
стволах жалко растопырили развесистые ветви, словно предчувствовали скорый
свой конец. Деревянный двухэтажный дом был наполовину разобран, и в проемах
стен видны были куски обоев и обрывки проводки. Но развалины не казались
трагичными, какими бывают развалины на войне. Там разломы проходят по живому
телу дома, страшно обнажая его не предназначенные для постороннего взгляда
внутренности: кровать, стол, шкаф, качающийся на ветру беззащитный и нелепый
абажур.