"Василий Иванович Юровских. Синие пташки-пикушки (Лирическое повествование в рассказах) " - читать интересную книгу автора

Парасковьин.
- Заслужишь - наградим, правда, ребята?! - серьезно сказал Миша
Вербицкий.
- Чем ее заслужишь? Где они, враги, в Юровке? - загрустил Ванька, и
нам всем стало смешно.
Ванька самодельного поджигателя боится, а из чего бы он фашистов
начал стрелять? Наган ему не удержать, а винтовка раза в три длиннее
Ваньки.
- Чо смеетесь? - обиделся Ванька и чуть не разревелся. - Думаете, я
боюсь немцев? Как в баню ночью за лампой надо, так Ванька беги, а тут и
смешно...
- Ладно, ладно, Ваньша! Немцев немало пожгли нашими склянками. Со
всей Юровки собрали бутылки на фронт, - вспомнил Осяга.
Что верно, то верно! В первую военную зиму мы с ребятами после уроков
до потемок бегали по деревне, заставляли стариков и старух шарить в
подпольях и чуланах, старались как можно больше сдать бутылок под горючую
смесь - поджигать ею вражеские танки. Мороз к вечеру зверел, рвал с
треском и звоном на улицах землю, и мы пугались за посуду в коробке на
санках. Бутылки на стуже белели изнутри, и стекло становилось хрупким...
Все подряд мы ознобились, приходили в школу с распухшими ушами и черными
пятнами на лицах. Спасали гусиным жиром себя и учителей...
Теплая и потная звезда вернулась ко мне, только уже не была она
больше моей: теперь звезда общая, и не просто звезда, а орден! А за что и
кого награждать - это пока мы не решили.
Домашней работы ни у кого не нашлось, и Осяга повел нас купаться на
Мальгин пруд. Маленькое озеро густо зацвело зеленью, а пруд в логу перед
речкой Крутишкой всегда чистый, донные ключи не дают застояться воде. Одно
боязно мне: чуть нырнешь поглубже, и студеная вода сводит судорогой ноги,
накатываются на бедрах под кожей тугие шишки с кулак, да до того больно
сгибаются ноги против моей воли. Говорят, будто матросы тычут в них
иголкой или булавкой и судорога отпускает. А где взять их? У мамы каждая
иголка на счету.
Конотоповым заулком сбежали на Подгорновскую улицу, а там налево за
домом Анисьи Мальгиной и пруд. Первым изладил плотину еще дед ее мужа
Ефима, а после запруду подправляли всем околотком. Но пруд так и зовется
Мальгиным. "У всего должно быть имя, Васько!" - заметила бабушка, когда я
удивился, что даже таловый куст в пашне у Трохалевского болота она назвала
при мне Оськиным кустом...
На бегу мы сняли рубахи, а при спуске с берега скинули и штаны. Осяга
бултыхнулся с плотика, следом - Володька Мальгин, а там, брызги по
сторонам, попрыгали один за другим и все остальные. Ванька Фып увязался за
Мишей Вербицким, забыл, что ли, где тот научился плавать. Не на пруду или
на Маленьком озерке, а на реке Днепр!
Миша саженками пересек пруд и поплыл обратно, а Ванька по-собачьи
пурхался еще на середке. Вдруг он начал часто уходить с головой под воду,
хотел что-то крикнуть и не успел - захлебнулся и скрылся под водой.
- Фып-то пузыри пустил! - весело закричал про своего сродного брата
Ванька Парасковьин. Плавать он пока не умел и потому брызгался у берега да
возле плотика.
- Какие пузыри? Ребята, Ванька взаправду утонул! - ахнул Осяга и