"Николай Ютанов. Возвращение звезды Капернаума (Зеленая дилогия #2)" - читать интересную книгу автора

и оставшийся ход будем сопеть фильтрами и лизать сетку респиратора.
Юлька щелкнул поясным ремнем. Запрыгали старые шишки под подошвами.
Дорога скатилась в русло грязного ручья к разбитому мосту. Белый, словно
молочный перегон, поток дробился на камнях в разломанном горле моста.
Юлька перешел по еще живому бревну. Слева пошел совсем нездоровый лес.
Кренились сосны в красных потеках. Дымилась пылью трава. Попадались
полуразложившиеся лягушки величиной с курицу.
Справа холодным взмахом открылось озеро. Карповка. Тишина, как на
картине. Голый галечный берег. Ни осоки, ни лозняка. Липкий беззвучный
прибой. В заливе у мыса мордой в воду воткнулся вертолет. Из распахнутой
двери шла пыль. На хвосте под красной звездой висел удавленник в летной
форме.
Юлька сглотнул спазм и в полете чуть не поцеловал решетку респиратора:
подлесок перешел в цепкую гнилую зелень. Юлька надел перчатки, плотно
затянул ворот. Он еще раз обернулся, сипло выдохнул. Надо бы поесть, но не
хочется.
Пошла уже знакомая гниль. Сосны зацвели мертвой зеленью. На листьях
закачались капли слизистой росы. Из рваного дерна вытекал бурый сок.
Зачастили маленькие озерца с застойной водой купоросного цвета.
Где-то слева загремел тягач. Завизжала пила, хрустнуло падающее дерево.
Юлька ладонью вытер слезящиеся глаза и не спеша двинулся на звук.
На просеке два десятка коренастых мужичков, потряхивая мотопилами,
валили лес. Зубастые цепи драли нездоровую кору, вязли в мокрой
сердцевине. Мужички матерщинно галдели. Ныл лес. Гремел одинокий тягач со
сломанным манипулятором. На скобах сидел рыхлоносый потный охранник.
Грязными толстыми пальцами от сжимал АКМ, зорко оглядывая стадо. Охранник
был немолод, сифилитичен, судя по посадке, угнетен геморроем, но он был
запредельно счастлив. Солнце палило сквозь дырявый озон. Охранник дымился
из-под застегнутого подворотничка.
Юлька вздохнул. С баллонами и капсулами было легче. Здесь пахло
Хозяином - обожженной, потрескавшейся глиной, злобной нечистью, скрученной
каббалистическим знаком старого раввина.
Юлька сел у соснового ствола рюкзаком к поляне. Глянул в сторону и с
шипом откатился за пригорок: в малиннике мерно подпрыгивали красные
шелушащиеся ягодицы. Вздрагивали выпертые на Юльку пара черных
растоптанных пяток и пара кирзовых сапожных подошв. Движение остановилось.
Мелькнула птичья пятерня, расчесывая красную шелуху. Посыпались
причмокивания, словно кто-то, обжигаясь, пил горячий кисель. Ду-тыду!.. -
растоптанные пятки недовольно зашевелились. Ягодицы запрыгали вновь,
заполняя малинник счастливым совиным уханьем.
Стремительным грохотом раскололись облака. Над лесом, раздувая верхушки
сосен, всплыл серебристый треугольник бомбардировщика. Вездеход на поляне
засучил сломанным манипулятором. Мужичишка-охранник - хозяин сапог и
шелушащейся жопы - выпрыгнул из малинника, сжимая одной лапкой упругие
мокрые гениталии, другой - отдавая честь улетающей гордости отечества.
Black Jack отвернул с полосы и, задрав бугристое рыло, брюхом вперед
двинул вверх на запад. Мужичишка, преисполненный счастья, отирал ладошкой
слезящиеся веки. Он гордо окинул взором поляну. У Юльки свело челюсти,
словно от тошного вкуса жимолости.
- Ага! - сказал мужичишка. - Бля!