"Николай Ютанов. Орден Святого Понедельника " - читать интересную книгу автора

можно было отнести к этому классу знаков. Летели многоугольники,
замкнутые ломаные, штриховые поля. Они переплетались друг с
другом, наплывали, объединялись.
Руки у Романа были заняты умклайдетом, и его авторучка сама
что-то помечала на листке бумаги, пугая настороженного мыша.
Витька перешел на насвистывание "Марша легкой кавалерии".
Эдик недовольно морщился. Мне показалось, что солнце за окном
чуть ниже склонилось к крыше лабаза. Похоже, ребятам не хватало
мощности, чтобы удерживать время так долго.
- Есть резонанс, - тихо сказал Роман.
Мелькание на экране остановилось. На поверхности зеркала
горело геометрическое заклинание науки: перевивающиеся на манер
ДНК цепочки колец, соединенных друг с другом. Некоторых звеньев
не хватало, некоторые цепочки были безнадежно короткими. Через
неравные промежутки они, словно снопы, были перехвачены тонкими
шипастыми кольцами.
- Пошла вторая итерация, - сказал я, поиграв ячейками
памяти.
Теперь изменения были менее заметны и шли уже не по методу
Монте-Карло, а в пошаговом режиме.
- Снова - резонанс, - сказал Роман.
- Третья итерация, - сказал я.
- И пока, я думаю, хватит, - с растяжкой сказал Роман. -
Витя, делаем информационную кальку и печатаем в нежить. Готовь
модель.
Модель у Витьки получилась на славу. Он содрал ее один в
один с глиняного болвана из фильма "Пекарь императора".
Эдик и Роман остановили движение умклайдетов и, синхронным
жестом сняв с зеркала готовую полиграмму, запечатали уста модели
горящим знаком.
- Ну просто остолопы, - с каким-то странным жужжанием
произнес голем. - Извините, но возились вы слишком долго. Я
думаю, есть резон отпустить время.
Магистры захохотали. Я присоединился: похоже, на лексике
голема отразились характеры минимум двух его создателей.
И время пошло. В спертый воздух временного кокона ворвался
сквозняк, неся перекличку птиц за окном, фырканье далекого
бульдозера, чей-то разговор в коридоре. Меня охватила странная
безотчетная радость.

Глава шестая


- Нет. Наоборот. - Голем снова по-
молчал. - Они болваны.

Аркадий и Борис Стругацкие

- Саша, скажи, ты счастлив?
Эдик, полулежа на диване, пускал кольца дыма в угол, где