"Леонид Юзефович. Ситуация на Балканах ("Сыщик Путилин") " - читать интересную книгу автора

Через десять минут высокая брюнетка лет тридцати с небольшим вышла в
гостиную, где ее дожидался Иван Дмитриевич, и, когда он назвал свое имя и
должность, сказала, что муж в отъезде.
- Мне нужны вы, мадам.
Жестом полководца, определяющего место для лагеря, она указала ему на
стул, а сама опустилась на крошечный турецкий пуфик.
На стене висела фотография - портрет унылого, щекастого и толстогубого
мужчины в парадном мундире Межевого департамента. Под фотографией - две
скрещенные сабли.
- В каких кампаниях участвовал ваш супруг? - вежливо осведомился Иван
Дмитриевич,
- Ни в каких не участвовал.
- Отчего же сабли?
Не ответив, она сморщила нос, и эта ее гримаса, исполненная чисто
женского, даже скорее девичьего презрения, была понятней любых слов. Только
сейчас Иван Дмитриевич оценил особую стать своей собеседницы. В ее мощной
шее, в сильных, но пленительно-вяло двигающихся руках, в прямой спине и
маленькой голове с тугим пучком черных волос виделось нечто
завершенно-прочное, литое. Вместе с тем ничего мужеподобного. Такая женщина,
имеющая такого мужа, и впрямь могла полюбить князя фон Аренсберга, в прошлом
лихого кавалериста, героя сражений с итальянцами и альпийских походов.
- Я пересяду, - сказал Иван Дмитриевич, вставая со стула и усаживаясь в
кресло спиной к портрету Стрекалова. - Разговор пойдет о таких вещах, что
мне не хотелось бы видеть перед собой глаза вашего супруга...
- У меня мало времени, - перебила Стрекалова. - Я жду гостей к ужину.
- Гостей сегодня не будет, - ответил Иван Дмитриевич.
- Что вы хотите этим сказать?
- Мадам, поймите меня правильно, - Он начал издалека, хотя оглушить
нужно было сразу, с налету, и посмотреть... Но духу не хватало, чтобы так,
сразу. - Я никогда не подвергал сомнению право женщины свободно
распоряжаться своими чувствами. Особенно если это не наносит ущерба браку.
Но я не одобряю русских красавиц, отдающих сердца иностранцам. Это
напоминает мне беспошлинный вывоз драгоценностей за границу.
- Я не драгоценность! А вы не таможенник... Что вам от меня нужно?
- Видите ли...
- А, кажется, я догадываюсь, - Стрекалова облегченно засмеялась. -
Господи! Да успокойтесь вы! Мой муж ни о чем не подозревает. Да если бы даже
и знал! Вы только поглядите на него! Хорошенько поглядите! Ну что? Разве
такой человек осмелится вызвать Людвига на дуэль? Вы боитесь
дипломатического скандала? Успокойтесь, господин сыщик. Скандала не будет.
- Князь фон Аренсберг мертв, - сказал Иван Дмитриевич. - Его убили
сегодня ночью. В постели.
Горничная, видимо, подслушивала за дверью, потому что вбежала тут же.
Вдвоем еле подняли Стрекалову и перетащили на диван. Она не подавала
признаков жизни. Прежняя жизнь в ней кончилась теперь должна была народиться
и окрепнуть новая.
На вопрос, где хозяин, горничная отвечала, что барин вчера и позавчера
ночевал в Царском Селе, у него там дела по службе. Она, как клуша, с
причитаниями металась вокруг бездыханно распростертой барыни, держа в одной
руке стакан с водой, в другой - салфетку, и не решалась употребить в дело