"Леонид Юзефович. Ситуация на Балканах ("Сыщик Путилин") " - читать интересную книгу автора

говорили. Выпроводив его из спальни, Иван Дмитриевич мимоходом рассказал
Певцову про одного ростовщика, который нарочно не смазывает петли на дверях,
чтобы скрипели громче, - воров боится. Аналогия подействовала: Певцов сцепил
руки у подбородка и погрузился в размышления.
- Интересно, как вы собираетесь увязать пропажу серебряной мыльницы с
ситуацией на Балканах? - спросил Иван Дмитриевич.
- Господа! Прошло тридцать пять минут! - на пороге стоял Шувалов.
Прежде чем выйти, Иван Дмитриевич еще раз окинул взглядом спальню и еще
раз отметил одно существенное обстоятельство: убитый лежал на кровати ногами
к изголовью.
Спальней завладели камердинер с двумя рядовыми жандармами. Покойного
развязали, подложили под голову подушку, накрыли одеялом, опустили веки. Уже
из гостиной Иван Дмитриевич услышал, как звякнула дужка ведра, шлепнулась на
пол мокрая тряпка. Шувалов лично отдавал приказания, распоряжаясь уборкой.
Это был особенный, чисто российский демократизм, уравнивающий чины и
сословия: всяк норовил заняться не своим делом.
Одно из четырех окон гостиной располагалось в круглой нише выступавшего
на улицу эркера. Здесь по-прежнему стояли граф Хотек и принц Ольденбургский.
Распространяя вокруг себя острый дух керосина, Иван Дмитриевич подошел к
этому окну, отдернул штору. На подоконнике за ней обнаружились пустая
косушка и оплывший кусок масла на газете. Он взял капельку на палец, лизнул:
чухонское.
- Что это? - изумленно спросил принц Ольденбургский.
- Ваше высочество, - с поклоном ответил Иван Дмитриевич, - это данные,
с которыми мне предстоит начать расследование.
Двое жандармов и камердинер с ведром пересекли гостиную в обратном
направлении, после чего Шувалов радушным жестом хозяина, приглашающего
гостей к накрытому столу, предложил собравшимся пройти в спальню. Принц
Ольденбургский, герцог Мекленбург-Стрелец-кий, графы Пален и Хотек и
генерал-адъютант Трепов приблизились к постели. Прочий мундирный люд
столпился в дверях. Иван Дмитриевич подумал, что, если жандармы решили
сохранить в секрете это убийство, опрометчиво было скликать сюда столько
народу.
- Какой ужас! - громко сказал принц Ольденбургский, и все закивали,
хотя истинный ужас неизвестности и ожидания остался в гостиной, а здесь, в
этой чисто прибранной, затененной комнатке, глядя в лицо покойного, на
котором камердинер успел припудрить синеватые пятна, все должны были
испытать мгновенное облегчение - смерть, слава богу, выглядела пристойно.
Через десять минут, провожая австрийского посла к его карете, Шувалов
говорил:
- Не называя лица, от чьего имени я выступаю, хотел бы заявить вам,
граф, следующее: весьма нежелательно, чтобы его величество император
Франц-Иосиф узнал о преступлении раньше, чем станет известно имя
преступника...
Иван Дмитриевич случайно подслушал этот разговор, когда обследовал
замок на парадном.
- Мой долг, - холодно отвечал Хотек, - сегодня же послать в Вену
телеграфную депешу. Я подозреваю, что Людвига убили члены "Славянского
комитета". Они способны на все. Вся ваша печать заполнена их воплями о том,
будто мой государь притесняет славянских подданных. Эти господа мечтают о