Пролог

Весна выдалась на редкость холодная, поздняя. Весь март, месяц обычно солнечный, стояла пасмурная морозная погода с сильными снегопадами и метелями. Минула неделя, как наступил апрель, а в Зареченске только побежали первые, робкие пока еще, ручейки. Да и то, ручьи побежали в городе, а за городом по-прежнему царила зима.

В вечерних сумерках, по некрепкому еще насту, через старое кладбище шли трое плохо и грязно одетых мужчин, в народе называемых бомжами. Они были разного возраста, но удивительно похожи друг на друга. Бродяг роднили небритые, страдальчески перекошенные одутловатые лица, болезненные движения, бессмысленные выражения глаз. Бомжи двигались медленно, то и дело проваливаясь в глубокий снег. Самый молодой, которому на вид можно было дать лет пятьдесят, в самом же деле не исполнилось и тридцати, тащил на длинной веревке по снегу дюралевый лист с загнутыми краями. В импровизированных салазках гремели немудреные инструменты: короткий ломик, гвоздодер, большой молот. Сверху лежали крепкие вместительные сумки.

Троица промышляла сбором цветных металлов. В своем маленьком бизнесе бичи не брезговали ничем: воровали медную и алюминиевую проволоку с линий электропередач, снимали таблички с надгробий, сковыривали бронзовые буквы с памятников ветеранам больших и малых войн. В тот вечер они намеревались почистить древний графский склеп, чудом сохранившийся до наших дней почти не тронутым.

- Долго еще?! – недовольно крикнул бомж, что шел вторым.

В этой компании он был главным. Наверное потому, что в отличие от подавляющего большинства бездомных, обычно забитых и безответных, был по натуре дерзкий и злой. Да еще имел за спиной две ходки по серьезным статьям и прежде даже обладал некоторым авторитетом в блатной среде – давно, когда еще не совсем опустился. От тех пор остался нахальный норов да звучная кличка – Варлей.

- Ну чё молчишь?! В ушах бананы что ли?! – взревел Варлей, не дождавшись ответа.

Первый бомж, самый старый, обросший седой бородой, обернулся.

- Не ори. Как бы кто не услышал, - вполголоса сказал он.

- Тока ты ни хрена не слышишь. Долго еще, говорю?

- Да пришли уж. Вона, за теми березами темнеет. Видишь?

Варлей посмотрел в указанном направлении, проворчал:

- Днем надо было идти, ни хрена бы нас тут никто не засек…

Старинный склеп графов Вороновых до половины занесен снегом. Чугунная дверь с кованым барельефом, изображающим распятого Христа, приотворена. Снега нанесло и на полуразрушенные каменные ступени, уводящие вниз, под землю. Внизу – густая тьма.

- Ну что? Так и будем стоять? – спросил Варлей. Спросил почему-то шепотом. – Где фонарь?

- Так у тебя.

- А-а… точно, мля. Пошли.

Варлей вытащил из-под вороха одежд краденый водонепроницаемый фонарь. Щелкнул переключателем раз, другой, третий… наконец фонарь включился. На снегу появилось тусклое желтое пятно.

- Батарейки того гляди сдохнут… - пробурчал Варлей. – Ладно, если что – костер разведем.

Он направил слабый луч на ступени и начал спускаться. Остальные двинулись за ним. Внизу оказалась еще одна чугунная дверь. Варлей нервно толкнул ее, дверь отворилась с пронзительным скрипом. После вечернего морозца внутри показалось тепло. Вот только запах… Привычные и к свалкам и к загаженным подвалам бродяги скривили носы. В затхлом воздухе присутствовало что-то омерзительное…

Представшая взору охотников за цветметом усыпальница оказалась неожиданно просторной. Тусклый луч фонаря выхватил из темноты ряд саркофагов. Массивные каменные гробы невозмутимо стояли у стены, безучастные к делишкам живущих.

Варлей повел фонариком. Блеснули желтым крупные шары – по шесть на каждом саркофаге. Он бросился вперед, посветил на один шар в упор.

- Чего это? Латунь что ли?

- Наверно… может даже бронза, - отозвался старик.

В глубине души старый бомж до конца не был уверен, найдут ли они в старом склепе хоть что-то полезное. Последний раз он был здесь много-много лет назад… словно бы даже в другой жизни.

- Черт! Батарейки сдохли! – в голосе вожака не было обычной злости, только азарт. – Митяй! Давай, херачь за дровами…

- Да где я тебе здесь дров найду? – недовольно откликнулся молодой.

- Где хош. Давай быстро! Палок каких-нибудь наломай…

Митяй недовольно направился к выходу. Старик тем временем выудил из бездонных карманов длинного драпового пальто несколько газет. Скомкал одну по длине, чиркнул спичкой. Спустя несколько секунд на темных каменных стенах заплясали причудливые тени. Старик поднес огонь поближе к одному из саркофагов. Помимо бронзовых подсвечников, закрепленных по углам, на светлой мраморной плите темнел еще и прямоугольник, покрытый выгравированными надписями. Прямоугольник явно из того же материала, что и подсвечники.

Варлей присвистнул.

- Это мы удачно зашли! А там что?

Старик развернулся. Саркофаг, находящийся от него через один, разрушен. Огонь обжег заскорузлые пальцы. Бомж дернулся, выронил газету. Огонь погас.

- Ну, чего ты там копошишься?! – прикрикнул Варлей.

- Обжегся, - обижено протянул старик. – Рука болит.

Он чиркнул спичкой, жадно занялась следующая газета. Огонь осветил разрушенную мраморную гробницу.

- Кто-то здесь уже побывал, су-уки! – констатировал Варлей. – Еще немного значит и мы бы не успели.

- Да не-ет, - протянул старик. – Это давно. Я еще мальчишкой был, когда эту могилу разломали. Это могила генерала, вон смотри… - он наклонился, поднес огонь ближе к валяющейся на полу крышке. В зыбком свете живого огня проступили вырезанные в камне буквы:

«Генерал от инфантерии

Воронов Петр Иванович.

1765 – 1822.

Герой Отечественной войны».

Под надписью были изображены перекрещенные сабли.

- Ну и что?

- Так саблю золотую искали. Ходил слух, что когда генерала хоронили, вместе с ним положили и золотую саблю.

- Нашли?

- Откуда я знаю? Может и нашли…

- Херня это все. Какой дурак золото в гроб будет класть?

Догорела вторая газета. Пришел черед третьей.

- Где там этот придурок? – помянул Варлей Митяя. – Так мы совсем без бумаги останемся, чем дрова будем разжигать? Слышь, дед, а нахрена эти шары по углам? Для красоты что ли?

Он как раз пытался вывинтить один такой шар из плиты. Шар отвинтился, но стержень, на котором тот был закреплен, остался в мраморе. Придется выколачивать – не оставлять же эти бронзовые, да хотя бы даже и латунные, штыри другим.

- Думаю это подсвечники, - отозвался старик. – Видишь, вверху отверстие? Аккурат для свечи.

- Ты много думаешь, мля. Работай давай! – прикрикнул Варлей.

Он свернул уже два шара, а эти нахлебники только и могут лясы точить. Митяй еще этот… вот кто будет штыри из камня выколачивать.

В тишине неожиданно громко скрипнула дверь. Повеяло холодом, огонь дрогнул и погас. Варлей замер. Гулко прозвучали тяжелые шаги. Вожак почувствовал вдруг на спине липкий пот. Медленно, очень медленно повернул голову.

- Эй! Где вы там? – послышался от двери голос Митяя.

- Тебя где суку носит?! – рявкнул Варлей.

Он взбесился от собственного страха. Колени его дрожали. Надо же, скрипа какого-то испугался!

– Дров принес?!

- Не нравится мне здесь, - хрипло проговорил старик.

Он безуспешно пытался чиркнуть спичкой по коробку. Руки тряслись, промахивался… Наконец попал. Спичка сломалась.

- Да что вы, мать вашу?! – Варлей по привычке вымещал страх и злобу на более слабых. – Быстро огонь развели и за дело! А не то я вам хари порасшибаю!

Когда принесенные Митяем палки разгорелись, страшно уже не было. Варлей со старым бродягой заразительно хохотали над бородатым анекдотом про женщину, спешащую ночью через кладбище.

«Мужчина, проводите меня, а то я покойников боюсь», «А чего нас бояться-то?», - третий раз повторил Варлей сквозь слезы.

Огонь весело хрустел дровами, стены озарились багровым светом. Сизый дым копился под потолком и змеей уплывал в приоткрытую дверь.

Митяй положил сверху несколько толстых сучьев и отошел от костра в угол. Послышалось журчание.

- Эй! Ты чего там, ссышь что ли?

Новый взрыв хохота эхом отразился от древних стен.

- Обоссался сопляк. А чего нас бояться-то? – всхлипывал, не в силах уже смеяться, Варлей, размазывая слезы по чумазому лицу.

- Слышь, Варлей, а тут за стеной что-то есть, - сказал Митяй, застегивая ширинку.

- Чего там есть?

- Откуда я знаю? Сам посмотри. Вон, несколько кирпидонов вылетели, а за ними пустота…

- Чего-о?

Варлей поднялся, прошел к Митяю. Следом за ним пришлепал и старик. Несколько секунд они разглядывали поврежденную кладку молча. Потом Варлей сказал:

- Смотри-ка, а ведь кладка-то – совсем не такая.

В самом деле - две стены, образующие угол, были сложены из кирпичей, различающихся и размером и качеством.

- Эту – потом делали.

Варлей присел на корточки, заглянул в дыру.

- Там что-то заныкано.

Он расшатал и вытащил, один за другим, несколько кирпичей. Запалил и просунул в образовавшийся проем газету. Пламя осветило окованный край старого сундука.

- Мля! Да там клад!

- Да какой нахрен клад, - усомнился старый.

- А что? После революции богатеи много добра поныкали… Может, и здесь схоронили! – в голосе Варлея снова звучал азарт. – Чей ты говоришь склеп-то? Княжеский?

- Графский.

- Тем более! - пылко воскликнул вожак. – Ломайте стену… Где у нас инструмент?

Митяй сбегал наверх, принес лом и кувалду. Варлей торопливо выхватил у него лом, поддел сбоку один из кирпичей, вывернул. Митяй ударил в стену кувалдой, на уровне пояса. В тот же миг костер ярко вспыхнул, словно в него плеснули бензина. Поднявшееся на полметра пламя осветило стены. Старый бродяга увидел выложенный в рушимой стене крест. Белые камни резко выделялись на темном фоне. Старика взяла оторопь.

- Стойте! – воскликнул он срывающимся голосом. – Стойте! Не надо!

Митяй ударил кувалдой снова. Часть стены рухнула, чуть не придавив Варлея. Варлей отскочил и цыкнул на старика зло:

- Хренли ты там орешь?!

- Стойте, смотрите: крест, - теперь старик говорил шепотом.

- Ну и что? Кре-ест, - передразнил его Варлей. – Давай, помогай лучше.

Митяй убрал вывалившиеся камни. Образовавшаяся дыра была достаточно велика, чтобы в нее пролез человек.

- Стойте же, - теперь старик едва не плакал. – Кто-то же не зря здесь крест выложил… Может там нечисть какая замурована?

- Отстань! – отмахнулся Варлей и полез в дыру. Оттуда донеслось: – Нарочно выложили. Лохов пугать. Давай сюда лом… Фу-у, ну и вонь.

За перегородкой оказалась тесная и низкая ниша. Таинственный ящик в ней был на удивление длинным. Варлей поднялся с четверенек, но полностью распрямиться не смог. Сел на корточки. Следом за ним в пролом пролез Митяй. Робко заглянул в дыру и старик.

- Хренли пялишся? – увидел его Варлей. – Тащи сюда угли, а то не видать ни хера…

- На гроб похоже, - сказал старик и поплелся к костру.

Варлей с Митяем переглянулись. Тошнотворная вонь, с которой в склепе уже было свыклись, исходит отсюда, это точно.

- Может ну его на хер? – понизив голос, спросил Митяй.

- Не бзди!

Старик прямо руками в меховых рукавицах схватил в пригоршню горящих палок вместе с углями, просунул в дыру. Багровые капли посыпались на пол, в призрачном свете блеснул на сундуке навесной замок. Варлей усмехнулся. Старик захлопал в ладоши, сбивая с рукавиц огонь. Не дожидаясь пока он сгрудит рассыпанные угли и подложит в них палок, Варлей подсунул под замок лом.

- Погоди, тут чего-то написано, - воскликнул Митяй.

- Потом почитаешь…

Вожак навалился на лом всем телом, послышался треск. Ржавая петля выскочила из трухлявого дерева.

- Отлично, - тяжело дыша, прохрипел Варлей.

Он чуть помедлил, откинул крышку. Вонь усилилась.

- Точно, наверно там покойник, - прошептал Митяй.

Старик притащил остатки костра, сгреб в кучу, заставил разгореться. Огонь озарил длинный сундук, действительно похожий на гроб. Под крышкой оказался цельный лист белого металла. Лист полностью покрыт гравировкой. Выгравированы всевозможные кресты; рисунки, изображающие святых; надписи на церковно-славянском языке.

- Серебро! – заорал Варлей. – Серебро, ха-ха-ха! Вот это фарт! Где фомич?

- Кто? – переспросил Митяй.

- Фомка где?! Гвоздодер, дурак, - пояснил Варлей.

- Так я это… не принес.

- Так давай бегом, чмо! Хренли сидишь?!

Митяй метнулся в пролом и одним махом оказался за дверью. Варлей радостно крикнул:

- Клад, Старый! Точно клад! И если ящик из серебра… то что внутри?! Сам подумай! Ха-ха-ха, заживем!

- Ты как хочешь, Варлей, а мне все это не нравится, - отозвался старик.

- Да ла-адно тебе. Сколько мы уже промышляем? И на могилах бывало… Чё ты бздишь-то? Или это старость уже? Если хочешь, мы с Митяем на двоих все поделим.

Старик промолчал. Вернулся Митяй с «фомичем», проворно пробрался в дыру. Варлей взял у него инструмент, подсунул в узкую щель под серебряной пластиной. Древний, давно затупленный гвоздодер не лез. Бродяга бил его под пяту основанием ладони, но это не помогло. Тогда Митяй принес молот…

Когда край листа отогнулся, под сводами склепа раздался протяжный стон.

Гвоздодер со скрипом пролез в образовавшуюся щель. Варлей с усилием нажал на него. Порыв ветра сбил пламя, только багровые угли тускло мерцали жалкой кучкой. Бомжей обдало волной смрада.

- Слышь, Варлей, не надо, - плаксиво пробормотал Митяй. – Он на меня смотрит.

- На-адо, - протянул вожак.

Что-то в его голосе заставило старика за перегородкой содрогнуться. Он попятился. Осторожно, стараясь не шуметь, шагнул к выходу. Запнулся за кирпич и упал на четвереньки. Не рискуя подняться, старик так на четвереньках и пополз к выходу из склепа.

Митяй и Варлей вдвоем отодрали припаянную серебряную крышку. Последние угли окончательно погасли. Послышался тяжкий вздох. Карабкающемуся вверх по лестнице старому бомжу показалось, что вздохнуло само небо. Потом он услышал дикий, полный боли и безумия вопль. Не чуя под собой ног, старик бежал до самого города.

А в склепе истошно вопил Митяй. Он начал орать в тот момент, когда из серебряного гроба показалась ужасная, леденящая кровь тень и набросилась на Варлея. В ту же секунду наступила полнейшая тьма.

Молодой бомж орал до тех пор, пока крик его не оборвался хрипом и бульканьем. Затем долго еще в старом склепе слышались сосущие, чавкающие звуки.