"Игорь Забелин. Пояс жизни [NF]" - читать интересную книгу автора

преступлениях, войнах и дипломатических интригах, голодовках и восстаниях,
о стройках, на которых гибли сотни людей. Андрей Тимофеевич не удивлялся
этому: человечество в потемках шло к своему счастью, к благополучию; ведь
только последние сто лет в руках у людей был компас, но и с ним они не раз
ошибались. Зато теперь сотни миллионов пришли к социальной справедливости,
покончили с нуждой; и Андрей Тимофеевич видел - человечество, как уставший
после долгой и трудной дороги путник, радуется отдыху и покою, радуется
возможности жить, не зная нужды...
Андрею Тимофеевичу казалось, что время революционных сдвигов в истории
человечества ушло в прошлое, сменилось эпохой неспешного эволюционного
развития.
Обо всем этом Андрей Тимофеевич думал не отвлеченно: он имел в виду
сына, его будущее. Занятия историей открыли Андрею Тимофеевичу очевидную
истину: во все эпохи, - и при рабовладении, и при феодализме, и при
капитализме, - общественный прогресс сопровождался множеством личных
трагедий. Так было, например, в эпоху Петра Первого, прогрессивным
реформам которого сопутствовали казни, ломка привычного уклада жизни,
усиление гнета. Так было в годы французской буржуазной революции: она
расчищала дорогу молодому капитализму, но сколько голов слетело с плеч,
сколько разоренных землевладельцев эмигрировало из страны!
И Андрей Тимофеевич совершенно справедливо считал, что коммунизм
покончит с противоречием между личным и общественным, что общественный
прогресс более не будет приводить к личным трагедиям, - наоборот, - будет
способствовать личному счастью. А это означало, что жизнь его сына пройдет
ровно, спокойно, счастливо; лишь по книгам узнает он о нужде, каторжном
труде, переутомлении; ему никогда не придется рисковать жизнью, и он не
поседеет к сорока годам.
Так думал Андрей Тимофеевич. И не только думал, но и прилагал все
усилия, чтобы направить сына в общее, как ему казалось, русло, чтобы
избавить его от лишних переживаний, волнений, трудностей...
А Батыгин - Батыгин был из другого, чуждого Андрею Тимофеевичу мира. Он
еще сохранил в душе лихорадку прошлых эпох, он нес с собою риск...
...Виктор вернулся домой притихший, замкнутый. Андрей Тимофеевич и
Лидия Васильевна принялись расспрашивать его, но Виктор отвечал сбивчиво,
неохотно. Тогда Андрей Тимофеевич, возвращаясь к старой теме, сказал сыну,
что они с матерью против его увлечения астрогеографией...
А Виктор, почти не слушая, думал о своем.
- Николай Федорович говорит, что право на подвиг нужно заслужить, -
вместо ответа сказал он.
- Что это еще за вздор? - насторожился Андрей Тимофеевич.
- И я заслужу его! - твердо сказал Виктор. - Но как заслужить? Что
нужно еще делать?
Андрей Тимофеевич и Лидия Васильевна молчали. Виктор так и не получил
совета.


Через неделю начался новый учебный год, и Виктор отправился в школу. Во
всех социалистических странах недавно было введено всеобщее высшее
образование. Учение продолжалось восемнадцать лет: поступали в школу с
семи, а кончали в двадцать пять.