"И.Забелин. Загадки Хаирхана" - читать интересную книгу автора

- Почему все эти водоплавающие птицы осенью из Арктики
бегут-понятно,-сказал Березкин.-Жрать им нечего, замерзает все. Но почему
вообще эти перелеты существуют?
Специально этим вопросом я никогда раньше не занимался и лишь смутно
припомнил, что возникновение миграций у птиц ученые связывают с ледниковым
периодом: наступающие льды отогнали птиц на юг, а потом, когда льды
растаяли, птицы вернулись на прежние гнездовья. Этот навык у них
закрепился, перешел в привычку, и впоследствии птицы каждый год стали
повторять путь, однажды совершенный их предками... Впрочем, известно
немало и других гипотез, и, не будучи специалистом, я боюсь запутаться в
них...



Глава вторая,
в которой археолог Дягилев рассказывает весьма любопытную историю о
"земляных людях" и просит принять участие в работе экспедиции, совершившей
неожиданное открытие

Дягилев, вместе со своим помощником, появился на следующий день после
нашего доклада в клубе. Но прежде чем рассказывать о причинах его визита,
я должен рассказать хотя бы в двух словах о докладе.
Дело в том, что после моего сообщения развернулись неожиданно жаркие
прения.
Спорили, конечно, не о результатах нашего расследования в прямом смысле
слова, - спорили о Черкешине, о праве на суд над ним. Один категоричный
товарищ яростно доказывал, что над Черкешиным устроили самосуд, что с
человеком, имевшим заслуги перед экспедицией, не смели поступать так, как
поступили с ним, не смели выгонять его из поварни и отлучать от экспедиции.
А категоричному товарищу возражали-ему доказывали, что прошлые заслуги
никого не избавляют от суда людского за совершенные преступления... Потом
спросили наше мнение, а мы с Березкиным вдруг смутились-отвечали
уклончиво, сбивчиво, хотя в душе я был на стороне тех, кто возражал
категоричному товарищу.
Я могу объяснить, почему так получилось.
Во-первых, честно говоря, нам с Березкиным кажется, что мы не имеем
права на роль судей в этакой конечной инстанции; мы можем высказать свое
предположение, а люди пусть сами решают, кто виноват и кто не виноват...
Во-вторых, самого меня в это время больше занимали последние дни
трагической жизни Жильцова: он передавал дело, которому служил, в руки
человека, которому не верил. Да, несмотря на их примирение, он все-таки не
мог до конца поверить Черкешину, и обстоятельство это, надо полагать, не
скрасило его последние часы. Жильцов понимал, что обязан скрыть от других
свои сомнения, свою тревогу и, судя по дневникам участников экспедиции, он
скрыл их от всех или почти от всех - тут уж мы вступаем в область догадок.
Поведение Жильцова свидетельствует о силе духа, но свидетельствует и о
его страданиях...
Вот о чем я думал. Но, конечно, мои объяснения не снимают с нас вины за
нечеткое выступление в прениях, и потому мы с Березкиным пребывали в
мрачности. И по той же причине нас не обрадовал приход Дягилева: мы