"Игорь Забелин. Долина Четырех Крестов" - читать интересную книгу автора

сам... И тогда случилось то, чего Черкешин не мог предвидеть из-за ненависти
и презрения к людям: все снова выступили против него. Без особого труда
удалось обнаружить, что продукты спрятал сам Черкешин. Бывший командир шхуны
схватился за оружие, но его связали, прежде чем он пустил револьвер в ход...
В тот же день над Черкешиным состоялся товарищеский суд. Розанов предложил
снабдить Черкешина продовольствием на равных правах со всеми, а затем
изгнать из экспедиции. Против выступил один Зальцман. Он говорил о заслугах
Черкешина, напоминал, как пробился он на шхуне к берегам острова Беннета,
как вел всех по льдам к материку, но и Розанов, и Коноплев, а вместе с ними
и все другие остались непреклонными.
В присутствии Черкешина все продовольствие поделили на равные части и
одну из них отдали ему... Зальцман снова взывал к справедливости, и тогда
Розанов предложил ему идти вместе с Черкешиным. Зальцман испугался и
перестал спорить. На следующий день Черкешин покинул Долину Четырех Крестов.
Надежды на спасение были очень слабы и у всех остальных. Поэтому
Розанов предложил часть дневников оставить в поварне: кто-нибудь посетит
поварню, найдет дневники и перешлет их в Петербург. Так и было сделано, а
потом все ушли дальше, но что случилось с ними - нам узнать не удалось. Лишь
судьбу Розанова и Зальцмана мы проследили до конца.
А Черкешин... Черкешин вернулся в поварню. Труднее всего сохранять
мужество наедине с самим собой, и этого испытания Черкешин не выдержал.
Вероятно, он пришел с повинной - сломленный, неспособный бороться даже за
свою жизнь, - никого не застал в поварне, в бессильной ярости изрезал и
расшвырял дневники, а потом... Впрочем, что случилось потом, мы уже видели
на экране хроноскопа.
Так представились мне события, происшедшие после гибели шхуны. Быть
может, не все рассказанное абсолютно точно в деталях, но и Березкин, и
пилот, и штурман согласились, что главное подмечено верно, они поверили мне.
Готовясь к отлету в Марково, мы, не надеясь на успех, решили все-таки
подвергнуть хроноскопии подсохший пакет, некогда спрятанный Зальцманом.
Хроноскоп долго отказывался отвечать на задания, и Березкин повторял их
вновь и вновь, по-разному формулируя.
Наконец, на экране мелькнула расплывчатая фигура.
Мы тотчас вспомнили плотного человека с жестоким выражением лица -
однажды он уже возникал на экране.
- Неужели он? - спросил Березкин.
- По-моему, он, - ответил я.
Березкин еще раз уточнил задание, изображение стало немножко яснее.
- Черкешин, - сказал Березкин. - Уверен, что это он. Зальцман прятал не
свою тетрадь. Помнишь слова: "придется не церемониться", "цель оправдывает
средства" и тому подобное?... Это писал Черкешин, задумавший свою авантюру.
А когда она провалилась, он из каких-то соображений оставил тетрадь
Зальцману, единственному, кто сочувствовал ему. Видимо, он считал, что у
того больше надежды спастись. Но Зальцман предпочел спрятать тетрадь.
Предположение это показалось мне убедительным, я согласился с
Березкиным. А потом Зальцмана, который так и не узнал, что случилось с
изгнанным Черкешиным, до конца дней мучили угрызения совести, он не мог
решить, правильно они поступили с Черкешиным или неправильно. Дневники свои
он потерял, добираясь уже после революции до Краснодара, но решил по памяти
восстановить события прошлого, чтобы всем рассказать о случившемся.