"Виталий Забирко. Галактический хищник" - читать интересную книгу автора

- Понимаю, - закивал Ниобе. - Мне приходилось слышать об эстетической
энтомологии...
Он приготовил мне еще один коктейль, а затем, извинившись, исчез за
дверью своих апартаментов.
Я осмотрелся. Рабочий кабинет консула был оформлен согласно всем
канонам провинциального убожества. Несколько кресел, рабочий стол с двумя
компьютерными дисплеями, экран Галактического вещания и передвижной столик
с напитками соседствовали с развешенными по стенам чучелами голов местных
животных, либо увенчанных массивными рогами, либо ощерившихся пилообразными
жвалами распахнутых челюстей. Чисто функциональная мебель до смешного
уродливо дисгармонировала с охотничьими трофеями.
Ниобе вернулся, неся три большие плоские коробки.
- Когда десяток лет безвыездно сидишь в одиночестве на чужой планете,
начинаешь увлекаться всем подряд, - словно оправдываясь, с улыбкой произнес
он. - В том числе и энтомологией. Вот, посмотрите мою скромную коллекцию.
Он протянул мне коробки. Кажется, официально-корректный тон, которым
я вел разговор, специально пересыпая его научными терминами, и холодное
неприятие панибратства заставили консула перейти на "вы".
Под прозрачными крышками к черному бархату, устилавшему дно коробок,
были приколоты булавками пиренские насекомые. Коробку с жуками я просмотрел
мельком и сразу же отложил, а вот коробки с бабочками изучил более
внимательно. О ловле мотыльков и их мумификации Ниобе имел смутное, если не
сказать варварское, представление. Фактически ни одного неповрежденного
экземпляра в коллекции не было. То крыло сломано, то пигментные пятна
смазаны пальцами; не говоря уже о продавленных брюшках и нехватке у многих
бабочек ног и усиков. Рядовая коллекция энтомолога-любителя, в которой не
было ни одного интересного экземпляра.
- Неплохо, - похвалил я, чтобы не обидеть хозяина.
Консул расцвел.
- Это что! - явно рисуясь, махнул рукой Ниобе и осторожно извлек из
ящика стола еще одну коробку. - А что вы скажете об этом?
Чутье у меня, будто у охотничьей собаки. Я еще не видел, что в
коробке, а сердце встрепенулось. И, как всегда, не ошиблось. На темно-синем
бархате был распят огромный, с крыльями, как ладони, черный парусник.
Чешуйки на крыльях напоминали пыль древесного угля - абсолютно не отражали
света. Лишь два голубых пятна полумесяцами глаз смотрели на меня с верхушек
передних крыльев скорбным взглядом.
- Парусник... - восхищенно пробормотал я. Горло у меня перехватило. Я
готов был убить консула - так бездарно мумифицировать великолепный
экземпляр! Лет через десять он рассыплется в прах...
- Я назвал его "скорбящая вдова", - с напыщенной гордостью произнес
Ниобе. - Похоже, правда?
Я только кивнул и стал рассматривать парусника под разными углами к
свету. Никакого радужного отблеска от чешуек! Такое я видел впервые.
Абсолютно черные крылья.
- Где вы его поймали?
- В бассейне реки Нунхэн. В среднем течении. - Консул защелкал
клавишами одного из компьютеров, и на дисплей спроецировалась
аэровидеосъемка участка широкой спокойной реки, медленно несущей мутные
белесые воды между голыми плоскими берегами. - Приблизительно здесь.