"Виталий Забирко. Камень слова" - читать интересную книгу автора

псевдомицетов, затем справа показались развалины Мегаполиса, под зондом
промелькнуло какое-то конусообразное сооружение ("Грязевой вулкан", -
заметил Йоунссон) и снова - белое пространство блестящих разновеликих
шаров. Через несколько минут зонд вернули и просмотрели путь в обратном
направлении.
- Значит, грязевой вулкан?
- Пожалуй... Сколько до него от станции?
На центральном экране высветилось расстояние: 58,6 км.
- Так. Если скорость передвижения пикьюфи в грубом приближении
принять за три километра в час, то, действительно, идти ему около двадцати
часов...
Катер остановился и завис над лесом. Сквозь прозрачный пол было
видно, как внизу, лавируя между стволами псевдомицетов и обходя заросли
переползи-травы, бодренько, ртутным шариком катился по лесу пикьюфи с
кольцом-пеленгом на шее.
- Ты смотри, первый раз вижу аборигена таким шустреньким... Каково
его эмоциональное состояние?
На экране возникла пикообразная диаграмма с пульсирующим максимумом.
- Ого! Да он просто счастлив!
- Не удивительно. Исполняет просьбу. В этом смысл его существования.
- Интересно, он сейчас также бубнит про себя свою программу
общественного поведения?
- Естественно. "Наша цель - жизнь сообществом. Личности вне общества
нет. Есть только общество, и каждый - винтик в его организме..." И так
далее. Извечная молитва на полтора часа, замкнутая на себя.
- И всё же...
Ткачик протянул руку и включил транслингатор.
- Мы рождены, - грянуло в кабине катера, - чтоб сказку сделать былью!
Преодолеть...
- К чёртовой матери! - в сердцах заорал Ткачик и ударил кулаком по
клавише. - Я по винтику разнесу все транслингаторы, если никто из
программистов не ограничит свободу ассоциативного перевода!
- Не кипятись, - спокойно осадил его Берзен. - Это даже интересно,
как можно интерпретировать общественную программу поведения пикьюфи во
время эмоционального всплеска.
- Что будем делать? - обратился он ко всем. - Сопровождать пикьюфи в
катере, или пройдёмся с ним пешком? Если он действительно держит путь к
грязевому вулкану, то идти где-то с полчаса...
На катере не остался никто. Даже Волошин, хотя Берзен намекнул, что в
его скафандре передвигаться по лесу довольно затруднительно. Но желание
пройтись по Нирване превысило. Он вообще впервые ступал по чужой планете, и
для него всё было в диковинку. На Земле, ещё в начальный период работы с
нирванскими текстами, он пару раз создавал в своём кабинете нирванский лес.
Но одно дело - имитация, пусть и со стопроцентной адекватностью влияющая на
органы чувств, другое - натура. Сознание не позволяло полностью принять
даже абсолютный эрзац, поэтому в дальнейшем Волошин никогда не работал со
стереокопиями. При посадке в катер, когда он впервые ступил на почву
Нирваны, близость громады станции вызывала чувство всё той же
ненатуральности ландшафта, что и при стереокопировании. Сейчас же, в чаще
леса, осознание подлинности чужой планеты, пусть из скафандра высшей