"Марина Забродина. Рисуя круги в небесах " - читать интересную книгу автора

Все понимал, да ведь сердце ж не заставишь молчать! Мучался он очень, темная
сторона души его со дна пробиваться стала. Ведь ему такая сила дана была,
такой соблазн - ох, как трудно обуздать это в себе, придушить, не дать
вырваться наружу! Поэтому и мучался.
А Ядвига с Климом сошлась. Закружила их любовь. Оба молодые, красивые,
сильные. Будто созданы друг для друга. Словно дитя малое, берегли свой дар
ото всех - от злобы, зависти, осуждения. Ты ведь знаешь, что Клима никто для
своих дочерей женихом видеть не хотел.
Хорошо они скрывали - никто так и не узнал, и по сей день не знает - а
отец мой все понял. Да как накрыло его, Грета, черными, злыми мыслями.
Взревновал он Ядвигу. Как представлял он их вместе - так сатанел просто, с
ума сходил. Не его она, и его никогда не будет - а и ничьей теперь не
бывать. Он, пожалуй, и сошел с ума тогда...
Сделал он порчу. Такую страшную - всю силу свою на это бросил: в
течение девяти дней Клим должен был медленно и мучительно превращаться в
зверя. Это бы и случилось, кабы я не вмешался. А Хорь после этого заболел.
Стар он был, силу свою, которая и его облик, и здоровье держала - всю
израсходовал. Опустошился. А восстановиться - опять же, годы не те. А вскоре
пришло к нему раскаяние. Навалилось каменной плитою тяжелой, не поднять.
Метался Хорь в постели, мучался пуще прежнего, разум потерял. А в
просветах - когда в сознание возвращался - он про проклятие пытался
рассказать. Вот тогда и Сычиха пришла за помощью, тогда я в первый раз-то и
Клима таким увидел и решил с того дня, что не оставлю их.
Как-то в комнату, где лежал отец, ты зашла. Маленькая, худенькая,
несмелая. Лягушоночек. А он вдруг замер, пальцем на тебя указал: "Она, -
говорит, - моя наследница. Сила в ней! Кровь моя в ней проснется. Береги ее,
Вером!" А тут матушка твоя, Беата, прибежала с дурной вестью. "Ох, беда, -
говорит, а сама плачет, - Ядвига-то повесилась! На ремешке своем, на
сосенке, ох, беда!" Хорь как услышал, завыл, захрипел: "Кошку мне дайте, -
кричит, - кошку дайте!!!"
А потом и умер. Похоронили мы его в лесу, возле оврага, и кошку нашу
там же закопали. Кошка на себя все бремя его ремесла взяла, не выдержав
тяжести. Только не ушло оно в землю. В тебе его кровь, а это гораздо
сильнее".
Он замолчал. И я молчала. Вот как, оказывается...
- Не ходи туда, Грета, - папенька взял меня за руку, - ты ничем ему не
поможешь. Достаточно того, что делаю я. Не дай бог, что-то станет известно,
дурная слава тебе ни к чему. Лучше займись делом - не противься своей сути,
а я помогу тебе. Неужели не понимаешь - ты от безделья к нему ходишь, а
сейчас у тебя будет, на что время потратить!
- Папа! - я вскинула голову, - как ты можешь так говорить! Да ты
знаешь, что ему лучше стало за это время! У него язвы все отвалились, раны
затянулись, шерсть выпадать стала. Хромота еле заметна уже. Он стал походить
на человека! И если бы он только не бросил пить твое зелье!!!
- Грета, это временно. Такое бывает. Не бери на свой счет...
Я перебила его и выдернула свою руку.
- Он повеселел, он радуется мне! Как я могу бросить к нему ходить!
- Грета! Но ты не можешь к нему ходить всю жизнь. Ты скоро выйдешь
замуж, заведешь семью...
Меня - как ледяной водой вдруг окатило. Медленно мое сердце заполнила