"PiHKAL" - читать интересную книгу автора (Шульгин Александр, Шульгина Энн)

Глава 5. Блэквудский арсенал

Где-то в 1960 году я познакомился с блестящим невропатологом Гарри Бушем. Он был полностью покорен лишайниками и потратил немало сил на их идентификацию и характеристику. Я много узнал от него о симбиозе между водорослями и грибами. Узнал я и то, что некоторые химические вещества, содержащиеся в лишайниках, могут легко вступать в реакцию с отдельными эфирными маслами естественного происхождения. В итоге получается синтетический тетрагидроканнабиол, или ТГК (активный компонент марихуаны). Я ощутил большое удовлетворение и даже изрядно посмеялся, узнав, что, слоняясь вокруг лагеря и смешивая экстракт из разноцветных кусочков, оторванных от большой скалы, с апельсиновыми корками, подобранными из ближайшего мусорного бака, в присутствии оксихлорида фосфора (вот этот компонент придется захватить с собой), а потом помещая очищенный продукт на лист петрушки и сворачивая его в своеобразную сигарету, можно получить потенциально психоактивный дым.

Все эти открытия привели меня к широкому литературному поиску. Самостоятельными химическими опытами я занимался в ту пору меньше, потому что все еще работал в Dole, но зато я проник в восхитительный мир препаратов растительного происхождения. Я уже был неплохо знаком с щелочными соединениями, известными как алкалоиды. Это азотсодержащие соединения в значительной степени ответственны за биологическую активность растений. Вещества типа никотина, стрихнина и хинина достаточно известны, и даже психоделики хорошо представлены такими индолами, как ДМТ, 5-метокси-ДМТ, псилоцин, псилоцибин и наш архетипический фенэтиламин и мескалин. Вместе с тем я начал ценить и другие классы чаще всего нейтральных соединений, которые были неактивны, но приятно пахли и являлись потенциальными начальными материалами для химического синтеза, например, терпены, обладающие острыми запахами хвои и камфары. Или великолепные эфирные масла с запахами, словно из шкафчика для специй: мускатного ореха, гвоздики, петрушки, укропа и апиола. И так далее и тому подобное. Этот мало изученный класс химических веществ оказался неисчерпаемым источником идей в области психоделиков.

Потом один за другим произошло три события. Во-первых (это будет интересно, в основном, людям, далеким от химии), я довел до логического завершения пару лишайник/апельсиновая корка и нашел, что конденсат из оливетола (я получил его из нескольких лишайников, собранных в северном направлении от Оттавы) и пулегона (это терпен из мяты болотной, похожего на обычную мяту растения, часто встречающегося вблизи Аламогордо в Нью-Мексико), производит значительное количество вещества подобного ТГК марихуаны __, напоминающего __. Основы этой химической реакции были заложены Роджером Адамсом в университете штата Иллинойс перед Второй мировой войной. Посредством публикации статей Адаме энергично соревновался с А. Р. Тоддом из Манчестерского университета (Англия). Вопрос был в том, кто сможет ближе подобраться к химическому дублированию активных компонентов марихуаны и продемонстрировать их воздействие на животных. Кульминацией исследовательской работы Адама стало изготовление смеси синтетических продуктов, которая при введении собаке оказалась в несколько раз сильнее растительной марихуаны. Синтезированное вещество получило название «адамова девятиуглеродного соединения», так как, что не удивительно, в терпеновой части молекулы имелся девятиуглеродный фрагмент. Это обстоятельство упомянуто здесь лишь потому, что скоро вновь появится в нашем повествовании. Интересной дополнительной информацией является тот факт, что точная структура ТГК на тот момент была все еще неизвестна (и еще где-то двадцать лет после опытов Адамса).

Во-вторых, мне пришло в голову, что мать-природа, крепко любящая алкалоиды, словно позволила конопле превратиться в психоактивное соединение, лишенное азота (а это необходимый компонент любого алкалоида). Как выглядел бы ТГК в фармакологическом смысле, если бы он относился к фенилэтиламинам? Тогда я сказал самому себе: «Давай-ка сделаем это!» После чего я спрятался в библиотеке, чтобы отыскать возможные способы синтеза.

И, в-третьих, группа исследователей (люди с настороженным выражением лица, одетые в надлежащие костюмы и галстуки) из «Блэквудского Арсенала» (Blackwood Arsenal), химического и биологического отделения военного ведомства США, посетили Dole, чтобы встретиться с несколькими учеными компании в режиме «мозгового штурма». Наши гости столкнулись с некоторыми проблемами синтеза, о которых они могли говорить лишь в самых общих словах, поскольку речь шла о соединениях, которые нельзя было точно описать. Этим веществам был присвоен определенный информационный статус, а у некоторых из нас не было допуска к секретной информации.

Так или иначе, суть их вопроса была аккуратно изложена на слайде. В левой части экрана была показана схема протекания некой химической реакции, которая вела к образованию предпоследнего соединения А, а на другой схеме в правой части экрана отражался синтез предпоследнего соединения Б. Конечный продукт (итог реакции соединения А с соединением Б) вообще отсутствовал на экране, поскольку он держался в секрете. Вопросы наших гостей сосредоточились на двух показанных последовательностях. Они спросили: не мог бы кто-либо из нас высказать какие-нибудь дебютные идеи насчет более легкого или лучшего синтеза вещества А или вещества Б?

Какое-то время обсуждались предложенные идеи, как вдруг я впал в одно из самых своих безумных состояний и схватил мел. Я сказал, что, хотя ни один из наших гостей не был готов сообщить нам, зачем им понадобился эффективный способ изготовления веществ А и Б, мне кажется любопытным совпадением, что простое соединение данных веществ (с использованием оксихлорида фосфора, который столь успешно работает как с лишайниками и апельсиновыми корками) приведет к образованию «адамова девятиуглеродного соединения», которое в тесте моторной атаксии собаки проявило себя (в случае, если они этого не знали) приблизительно в пятьсот двенадцать раз сильнее синтетического аналога ТГК. В то время этот аналог использовался в качестве стандарта.

Я пошел дальше и написал на доске структуру этого очевидного соединения, словно кому-то было нужно проводить синтез, условия которого предлагались на слайде, любым другим способом, а не точной процедурой, описанной Адамсом. И чтобы у него получилась смесь веществ, которые (благодаря факту участия нескольких оптически активных центров) произведут комбинацию, содержащую восемь изомеров. При этом любое отклонение от первоначального синтеза радикально изменило бы соотношение этих изомеров, что сказалось бы на биологической активности полученной комбинации, которая могла бы разительно отличаться от наблюдаемой Адамсом (в пятьсот двенадцать раз сильнее).

В зале стало еще тише.

Я пришел в еще большее возбуждение и продолжил говорить, что, если стоять на полностью научных позициях в этом вопросе, то эти восемь соединений нужно синтезировать отдельно и каждое из них испытывать как уникальный продукт. В довершение ко всему я упомянул одно обстоятельство, на которое не обращали внимание. Я сказал, что, если они действительно хотят исправить небрежность Природы, им следует рассмотреть возможность синтеза этого неназванного главного соединения с атомом азота в подражание природным алкалоидам. Из этого, добавил я в заключение, мог бы получиться действительно супермощный фенэтиламин!

Еще несколько секунд в зале сохранялась тишина. Потом беседа возобновилась и перекинулась на другие сферы, и, в конечном счете, наши гости вернулись в свой Мэриленд.

Этот случай полностью забылся из-за травмы, которая была вызвана неожиданной и преждевременной смертью моей матери. Она умерла в домике на озере Тахо, высоко в Сьерра-Неваде, где они с отцом жили летом. Это был трудный период для Элен и меня, но особенно сложным он оказался для Тео, потому что у него были тесные и близкие отношения с бабушкой. Что касается отца, то я заметил у него признаки легкого ухудшения здоровья. Мы все видели, как у него слабел дух и интерес к жизни.

Наконец, я сказал «хватит!» Давайте позволим себе кратковременное бегство, чтобы дать себе шанс восстановиться. Куда мы должны двинуться? Это не важно, я позабочусь об этом. Итак, мой отец положил чистую пару носков и смену нижнего белья в рюкзак, и мы вчетвером отправились в Сан-Франциско, намереваясь доехать до Сан-Диего. На самом деле, не ставя отца в известность, я договорился о консервации дома на время длительного отсутствия и приобрел билеты на корабль «Чузан» компании Р amp; О. Нам предстояло доплыть не только до Сан-Диего, но и до Панамы, затем до Тринидада, Барбадоса, Канарских островов, Англии и до Франции, где мы задержимся на целый год. Настоящее лечение приключениями, прямо как в замечательном рассказе Г. Г. Манро.

(План сработал. Моему отцу пришлось полностью обновить свой гардероб; он восстановил контакты с русскоязычными друзьями, с которыми не виделся четверть века; он снял с себя все ограничения, связанные с трауром, вновь обрел собственную личность и энергию; позже он снова женился, открыл ресторан и прожил еще пятнадцать лет. Но это, как говорится, уже другая история.)

Возвращаюсь к началу нашей поездки. Мы только вышли из Порт-о-Пренса, как прилетела первая птица из гнезда Блэквудского Арсенала. Было часов пять утра, мы с Элен крепко спали в своей темной каюте на палубе «Д», когда в дверь постучали. Я вскочил с постели и пробормотал очень плохое слово: я забыл, что спал на верхней койке, так что шагнул вниз сразу на четыре фута. Я открыл дверь и впервые встретился лицом к лицу и впервые с мистером Мунозом из радиорубки.

«У меня для вас радиограмма из Международной американской радиокорпорации», — сказал он, протягивая мне депешу. Я нашел фонарик и прочел послание. Там было около пятисот слов от д-ра Фредерика Пирсмана из A.R.L. Company в Кембридже, штат Массачусетс. Мне говорили — нет, требовали — чтобы я позвонил ему из Тринидада по прибытии (мы должны были оказаться там на следующий день). Не успел я вернуться на свою койку, как мистер Муноз постучал в дверь снова. Он сказал, что только что получил для меня еще одну радиограмму, на сей раз через «Международную телефонную и телеграфную корпорацию» или что-то в этом роде. Но он не будет утомлять меня чтением, так как это послание слово в слово повторяет первое. «Хорошо, хорошо, — пробурчал я. — Я уже понял: от меня требуется позвонить из Тринидада».

Наступило утро, а вместе с ним появился и Тринидад со своей жарой и влажностью. Почти час я провел в телефонной будке, беседуя с Фредом Пирсманом из A.R.L.

Д-р Пирсман сказал мне примерно следующее: «Некая группа, которую мы не можем определить, попросила нас принять контрактное предложение. Цель этого предложения — синтез азотсодержащего фенэтиламина, являющегося аналогом ТГК. Вы прибываете в Лондон в такое-то время в такой-то день (он был точен до минуты). Нам бы очень хотелось, чтобы вы выслали нам полное описание процедуры синтеза специальной доставкой через авиапочту, как только прибудете. Мы получим ваше письмо как раз к тому моменту, когда нам нужно будет соглашаться на предложение».

Но, — возразил я, — я нахожусь на борту роскошного лайнера, и самый современный справочник в его библиотеке — это «Тезаурус» Роже 1894 года издания!

Тогда пишите по памяти, — сказал мой собеседник. Именно этим я и занялся. Не могу и описать, что могут сделать со здравой способностью человека обороняться сорок минут в телефонной будке где-нибудь в Тринидаде при влажности 90 % и 92° по Фаренгейту.[16]

Итак, оставшуюся часть пути через Атлантической океан я просматривал соответствующие отрывки из Beilstein and Chemical Abstracts, напрягая свою скромную фотографическую память, как мог, и сводил вместе химические реакции, касающиеся фенэтиламиновых аналогов ТГК. Все это было отправлено из Лондона и своевременно добралось до A.R.L. Должно быть, результаты этой работы оказались весьма успешным в смысле ЦНС-активности, поскольку д-р Пирсман оставил A.R.L. и стал основателем консультационной группы в Бостоне, которая продвигала азотсодержащие аналоги ТГК в промышленность и, очевидно, не без успеха.

На патенте значилось мое имя, и впоследствии патент отдали Simpson Winter Corporation. За этот патент я получил символический доллар; так все и происходит, когда работаешь на промышленность. Я никогда не выяснил, какая связь была между A.R.L. и Simpson Winter. Я также никогда не встретился с человеком, которого про себя окрестил «ужасным Фредди», хотя потом на научных конференциях я сталкивался с людьми, которым он был знаком. Его компания продолжает расти, и сегодня она ведет большое количество исследовательских проектов в области фармацевтики. Время от времени их работа затрагивает молекулу ТГК во всех ее возможных вариациях, но что касается помещения в нее атома азота, тут сделано не так уж много. Позже я опубликовал еще несколько работ по комбинации молекулы ТГК с атомом азота. Эти опыты я провел в своей лаборатории, и они обеспечили мне поездку в Швецию. Однако как человека, интересующегося психоделиками, в этом соединении меня ничего не заинтересовало. Возможно, природа вовсе не была небрежна, оставив его. Подозреваю, она знала, что эта комбинация не заслуживала внимания, и просто сэкономила свою энергию.

Оставшуюся часть плавания до Европы (время, не потраченное на написание черновика для правительственного гранта) я провел, совершенствуя свою игру в пинг-понг на покачивающемся судне и знакомясь с обрядами инициации в таинственных африканских племенах, о которых мне рассказывал наш радист мистер Муноз. Он стал моим интересным и постоянным компаньоном для предобеденного коктейля.

Я полностью утратил связь с мистером Мунозом; даже не знаю, жив ли он сейчас. Судоходная компания Рamp;О Lines, конечно же, не выжила.