"PiHKAL" - читать интересную книгу автора (Шульгин Александр, Шульгина Энн)

Глава 9. ДОМ

ДОМ[20] появился на улицах в 1960-х годах под названием СТП и на какое-то время стал моей власяницей или, как позже Альберт Хофманн скажет о своем открытии, то есть об ЛСД, моим проблемным ребенком.

В начале 1960-х, когда я убедился в том, что эффективность ТМА-2 была усилена структурными изменениями, в результате которых появился МЭМ (но не ЭММ или ММЭ), казалось логичным спросить: не была ли тому причиной природа группы атомов в волшебной 4-й позиции? Этот наркотик с замещением атомов в 4-й позиции мог поддерживать свою активность особенно благодаря хрупкой природе этих групп, что позволяло телу (или внутри тела) с легкостью удалить их и сформировать некий метаболический продукт, который оказался гораздо более мощным. Человеческое тело обладает превосходными возможностями для трансформации молекул и обычно изменяет их, чтобы снизить угрозу. Но в этом случае изменений можно достичь лишь посредством некоторого повышения мощности.

Или, возможно, от группы в 4-й позиции избавиться не так-то легко. Тогда любой докажет, что стабильная молекула обосновалась на участке рецептора и просто осталась там. При этом мощность нового соединения идентична старому, потому что его нельзя удалить в ходе обмена веществ в течение какого-то времени. Легче всего ответить на последний вопрос так: нужно сконструировать молекулу с такой группой в 4-й позиции, которую нелегко заместить или изменить.

Я сказал себе, давай заменим 4-метокси-группу (в ТМА-2) (или 4-этокси-группу в МЭМ) метильной группой и назовем это соединение ДОМ (это ТМА-2 без атома кислорода, но с метильной группой — дезоксиметилом). Метильную группу (в 4-й позиции) нельзя так просто удалить в ходе обычных метаболических процессов. Таким образом, если это соединение (ДОМ) имеет пониженную активность, то метаболическое удаление некоторой группы с 4-й позиции окажется разумным объяснением биологической активности. А если полученное соединение (ДОМ) сохранит активность, это доказало бы, что ТМА-2 и МЭМ структурно активны и что нечто на 4-й позиции инструментально определяет воздействие соединения на центральную нервную систему.

Проще говоря, 4-метокси-группа хрупка, а 4-метильная группа крепко держится на своем месте. Если активное 4-метокси-со-единение (ТМА-2) потеряет активность с 4-метильной группой (если ДОМ имеет пониженную активность), то хрупкость (метаболическое изменение) необходима для активности, и структурно активная форма должна быть найдена где-то в процессе метаболизма. Если, с другой стороны, активность сохранится и в случае с 4-метильной группой (активность ДОМ высока), тогда основные агенты (ТМА-2 или ДОМ) являются определяющими факторами, а метаболизм способствует лишь дезактивации этих наркотиков.

Самый первый шаг к получению этого достойного конечного продукта, то есть ДОМ, был фактически сделан моим сыном Тео, который однажды оказался со мной поздним вечером в Dole, если быть точным — 22 июня 1963 года. То, что я привел его в лабораторию, было, пожалуй, нарушением всех правил, но в то время ему очень хотелось стать химиком, так что около девяти часов вечера с моего благословения он добавил сто граммов 2,5-диметокси-толуола в смесь из двухсот двадцати пяти граммов М-метил-фор-манилида и двухсот пятидесяти пяти граммов оксихлорида фосфора, таким образом, начав синтез предшественника того, что должно было, в конечном счете, стать ДОМ. Работа закончилась ранним утром, когда мы получили где-то 54.9 граммов альдегида ароматического ряда. У нас появился предшественник.

(Интерес Тео к химии в значительной степени ослаб, и он нашел свое призвание в морской биологии и превосходной поэзии; кроме того, у него появился сад, полный ухоженных с любовью хризантем и георгинов; сад дарил ему многие часы мирного контакта с землей и его собственным внутренним миром.)

Седьмого июля я закончил синтез нитростирола и 30 ноября, наконец, вернулся к этому проекту, чтобы закончить превращение в конечный амин. На следующий день в три часа двадцать две минуты я принял двести микрограммов белого порошка и, поскольку никаких эффектов я не наблюдал, я оставил проект на произвол судьбы на все новогодние каникулы. Четвертого января наступившего нового года я довольно героически увеличил дозировку до миллиграмма и, к своему полнейшему удивлению, обнаружил на этом уровне активность. Я впервые видел, чтобы фенэтиламин проявлял активность при такой малой дозе.

Хотя к исходу первого часа я еще не отреагировал на прием наркотика, на третьем часу я отметил сухость во рту. Мои зрачки сильно расширились. Потом мне пришлось испытать какие-то жуткие эмоции. Они захватили меня еще на пару часов, но когда я поел, кажется, все прояснилось. На седьмом часу я восстановился и вернулся в нормальное состояние. Я решил подвергнуть сомнению результаты эксперимента.

Я отметил некоторую остаточную мышечную боль, которую я охотно приписал пройденным накануне шести милям. Еще работая в Dole, я стал чередовать езду на машине и ходьбу пешком до работы. Случалось так, что я встречался с другими сотрудниками. Они даже не подозревали, что в этот момент я мог испытывать очередную дозу нового соединения. Мы могли подобрать Эла в дренажной канаве или Боба на краю Бейнбриджского ранчо, и всей компанией шли пешком вдоль канала, пока не добирались до задворок автомобильной стоянки Dole. Мы могли спокойно срезать путь через территорию ускорителя частиц и отправиться пить кофе: мои приятели были с мокрыми ногами и мышцы у них начинали ныть, а я — с мокрыми ногами, ноющими мышцами и с измененным сознанием где-то на уровне плюс один или плюс два.

Через пять дней я попытался слегка увеличить дозировку ДОМ и записал, что, вероятно, впервые испытал плюс два на материале, который был так не похож на мескалин. Спустя час с четвертью после начала эксперимента, разговаривая со своим другом у него в кабинете, я почувствовал прилив теплоты и покалывание в своих гениталиях. Иногда эти признаки были предвестниками тошноты. Я ощущал сухость во рту. Меня не затошнило. Спустя два часа мне стали «тереть» зубы — я это так называю. Это значит, что я внезапно осознал их присутствие во рту и почувствовал, что они чистые до скрипа. Кроме того, я ощущал некоторое давление в ушах.

Два обстоятельства заслуживают здесь комментария. Первое состоит в том, что, испытывая любой новый наркотик при низких дозах, когда чувствуется какое-то воздействие, природу которого еще нельзя определить, испытатель приписывает все неизвестные осложнения своей собственной реакции, часто фиксируя какой-нибудь синдром, который больше никогда не повторится. Вторым обстоятельством явилось то, что в то время я был еще по большей части наивен в области наркотического воздействия и к тому же немного испугался. Поэтому я уверен в том, что зачастую я психически провоцировал признаки и симптомы, которых на самом деле не было.

Между третьим и четвертым часом эксперимента я бродил по небольшой оранжерее около парковки, где я посадил Salvia divinorum.[21] Я расслабился от удовольствия при виде взрослеющих растений. Я знал, что при более высоких дозировках растения будут ползать и вытягиваться, но сейчас они просто росли у меня на глазах. Между седьмым и десятым часом я вернулся в стабильное обычное состояние и, прежде чем отправиться домой, закончил свои записи.

На протяжении 1964 года ДОМ оценивали несколько моих помощников при дозировке от двух до четырех миллиграммов. Я по-прежнему исследовал пороговые уровни дозировки, не испытывая желания идти глубже. До сих пор я восхищаюсь храбрецами, работавшими со мной в процессе изучения природы этого препарата. Мой друг Терри принял 2,3 миллиграмма и сообщил, что у него невероятно повысилось настроение без каких-либо признаков тошноты. На третьем часу эксперимента он обнаружил явное усиление обоняния и эмоциональных переживаний. У него повысилась способность сопереживать. На восьмом часу наблюдался безошибочный спад воздействия. Для того чтобы уснуть на десятом часу эксперимента, Терри пришлось принять три четверти гранулы «секонала». Позже он провел эксперимент с 3,8 миллиграмма ДОМ и сообщил, что максимальный эффект наблюдался на пятом часу и не спадал до восьмого часа. К двенадцатому часу эксперимента произошло постепенное снижение воздействия. Это была первая четкая картина долговременного воздействия данного наркотика.

О первом в полном смысле «психоделическом» эксперименте с ДОМ мне рассказал другой мой товарищ по имени Марк. Он принял 4,1 миллиграмма. В его случае воздействие стало заметным через полчаса, а между полутора и тремя часами он испытывал впечатляющий визуальный и интерпретивный эффект, характерный для мескалина. Еще до пятого часа его заметки переполнены превосходными степенями. Он видел цвета и материалы так, как не видел никогда раньше, поскольку у него не было опыта изменения восприятия цвета под воздействием мескалина.

Много лет спустя, уже в 1967 году, какой-то неизвестный предприимчивый химик выпустил ДОМ на улицу. Здесь этот наркотик распространялся под названием СТП и, к сожалению, его продавали дозами до двадцати миллиграммов. Если вы знаете, что активное воздействие, то есть уровень плюс три, начинается при дозе в пять миллиграммов, то вы не удивитесь тому, что приемные покои множества больниц переполнились молодыми людьми в состоянии замешательства и паники. Они принимали новый наркотик и, ничего не ощутив в течение первого часа, некоторые из них приходили к выводу, что доза была слишком мала, и принимали еще одну таблетку. Хиппи и обитатели улиц привыкли к наркотикам, подобным ЛСД, которые начинают действовать относительно быстро и полностью раскрываются в течение часа. Человек, ответственный за этот разгром, должно быть, понял свою ошибку, потому что за сравнительно короткий промежуток времени он выпустил новые таблетки дозировкой всего лишь десять миллиграммов. Но и это была все еще ударная доза.

Пока я учился в медицинской школе, до меня доходили слухи и сообщения о каком-то препарате под названием СТП, и вместе с остальными я ломал голову над тем, что бы это могло быть. Сначала казалось, что это был некий скополаминоподобный наркотик, но потом его природа стала более очевидной. В свое время я узнал, что на самом деле это был ДОМ. Возможно, информация о нем была услышана на семинаре, который я провел в Балтиморе за несколько месяцев до того, как наркотик появился на улицах. Может быть, кто-то прочел и скопировал патент. Не исключено, что какой-либо другой человек рассуждал точно так же, как я. Однако результаты вызова, брошенного мною значению 4-й позиции, стали теперь общественной собственностью, и не осталось никаких вопросов касательно механической логики. Благодаря устойчивой группе в 4-й позиции было получено соединение не просто той же самой мощности, но увеличенной во много раз силы. Ясно, что 4-я позиция должна оставаться незатронутой метаболизмом (на некоторое время), если от соединения требуется активное воздействие.

Просматривая недавно свою картотеку, я наткнулся на рукописное послание, присланное мне вскоре после первых испытаний этого препарата. Письмо было коротким и выразительным. Я понятия не имею, от кого оно пришло, так что не могу ответить этому человеку. Содержание этой записки предполагает, что у эксперимента было несколько лиц:

«Если на этой странице я смогу выразить вам это, тогда несомненно, что ДОМ несет славу и гибель, запечатанные в нем самом. Единственное, что необходимо, чтобы распечатать его содержимое, так это дать ему тепло живого человека на несколько часов. А человек сам за это время прояснит для себя все темные вопросы».