"Николай Алексеевич Задонский. Денис Давыдов (историческая хроника) " - читать интересную книгу автора

сына. И многозначительно, с ревнивой ноткой в голосе добавлял: - Мне
кажется, его несколько портит общество этого казака...
- Что поделаешь, вы же знаете, это непременное желание Василия
Денисовича, - вздыхала мать.
- О, я понимаю, сударыня! - восклицал мосье Шарль, прикладывая к
сердцу коротенькую ручку. - Нам приходится со многим мириться... Я ничего
кроме не могу сказать.
Денис и в самом деле предпочитал чопорному французу своего дядьку
Филиппа Михайловича. Простой донской казак, дослужившийся к пятидесяти
годам до чина сотника, Ежов участвовал во многих битвах, не раз находился в
войсках Потемкина, Румянцева, Суворова, знал много любопытных историй.
Филипп Михайлович, кажется, первый пробудил в мальчике особый интерес к
военному делу. А его рассказы о Суворове были не менее привлекательны, чем
те, которые Денису часто приходилось слышать в кабинете отца. Там
какой-нибудь усатый ротмистр, подробно повествуя о Кинбурнской битве или
штурме Измаила, говорил о Суворове как о гениальном полководце, стратегия и
тактика которого определяли успех. Филипп Михайлович неизменно
останавливался на иных качествах Суворова, снискавших ему необыкновенную
популярность и любовь среди солдат российской армии.
Суворов, не боявшийся в глаза насмехаться над могущественными
сановниками, относился к "нижним чинам" по-человечески, без тени
высокомерия и надменности, свойственных в то время большинству
дворян-офицеров. Суворов был строгим, требовательным командиром, но никогда
не допускал, чтобы строгость и требовательность переходили в жестокость:
сам он ни разу не ударил солдата. В походах и лагерях Суворов жил среди
войска, на виду у всех. Спал на охапке сена, питался из солдатского котла,
говорил народным языком.
Таким представлялся маленькому Денису образ любимого полководца по
рассказам дядьки.

II

Зима и весна прошли в беспокойном ожидании. Суворов словно забыл о
кавалерии, стоявшей у села Грушевки. А ведь здесь помимо Полтавского
располагались Переяславский конноегерский, Стародубский и Черниговский
карабинерные полки.
От знакомых штабных офицеров Василию Денисовичу стало известно, что
Суворов совместно с инженером Деволантом занят постройкой крепостей в
Приднестровье и до осени вряд ли сумеет произвести маневры. Об этом Василий
Денисович никому не сказал. Нельзя же расхолаживать людей, столь ревностно
овладевающих военными знаниями, чтобы при встрече с командующим не ударить
лицом в грязь!
В мае, как обычно, полтавцы перешли в лагерь, расположенный близ села.
Боевые учения и марши проводились днем и ночью. Денис, находившийся в
лихорадочном состоянии и грезивший Суворовым, обратился с просьбой, чтобы
его и брата отец взял к себе в лагерь. Василий Денисович, понимавший
настроение сына, охотно согласился. Мать тоже не возражала. Пожить детям на
свежем воздухе всегда полезно. К тому же, сказать по правде, Елена
Евдокимовна хотела немного отдохнуть от шума и вечных проказ Дениса. Как
только наступили теплые дни, Денис и Евдоким в сопровождении своих