"Николай Алексеевич Задонский. Жизнь Муравьева (Документальная хроника) " - читать интересную книгу автора

полна народа. Родственники, сослуживцы, колонновожатые. Чаще других являлся
сюда жизнерадостный, плотный, с крупными чертами лица и открытым взглядом
Матвей Муравьев-Апостол, зачисленный недавно юнкером Семеновского
гвардейского полка. Иногда он приводил с собой нежно любимого младшего брата
Сергея, темноволосого кудрявого юношу с восторженными глазами. Приходил
веселый и остроумный юнкер конной гвардии Алексей Сенявин, сын известного
адмирала. Бывал Никита Муравьев, часто наезжавший в Петербург из Москвы, где
он слушал лекции в университете. Постоянными посетителями были
определившиеся недавно в колонновожатые франтоватый и громкоголосый красавец
Артамон Муравьев и братья Лев и Василий Перовские, незаконные сыновья графа
Разумовского, получившие фамилию по отцовской подмосковной деревеньке
Перово. Братья были разносторонне образованы, добры, любезны и болезненно
мнительны, при любом намеке на происхождение краснели совсем по-девичьи.
Что же привлекало военную молодежь в скромной плохо обставленной
квартире братьев Муравьевых? Ни кутежей, ни картежной игры, ни вина, никаких
иных соблазнов здесь не было, а угощение ограничивалось обычно чаем с хлебом
и домашним печеньем. Зато у Муравьевых чувствовали себя все совершенно
свободно, говорили обо всем с душой нараспашку, и преграды мыслям своим
никто не ставил. Большинству молодых людей, собиравшихся здесь, были
известны сочинения французских просветителей, некоторые успели уже
познакомиться и с российской запретной литературой.
Книги Руссо, особенно трактат "Об общественном договоре", пользовались
особенным вниманием. И это не удивительно. Руссо не только критиковал
абсолютизм. Призывая народ возвратить себе свободу, отнятую тиранами, он
пытался, хотя и при огромных противоречиях, наметить план революционного
преобразования общества, создать некое идеальное государство, где уничтожено
рабство и благоденствуют свободные равноправные граждане.
Жан-Жак Руссо, пробуждая дух свободы, вызывал постоянные споры среди
молодых людей.
- Человек рожден свободным, а между тем везде он в оковах - вот,
братцы, высказанная Жан-Жаком истина, которую нельзя оспаривать, - возглашал
Артамон Муравьев.
- Немыслимо надеяться на замену самодержавия республикой в такой
огромной, привыкшей к рабству стране, как Россия, - говорил Василий
Перовский.
- Само собой разумеется, - уточнял Николай Муравьев, - если все будут
сложа руки сидеть и никто не будет помышлять об общем благе...
Сам он сидеть сложа руки не собирался. Истины, открытые Руссо, поразили
его юношеское воображение. Он, как и большинство его товарищей, воспитывался
в полном убеждении, что монархический строй и дворянские традиции незыблемы,
помазанник божий - царь - представлялся в ореоле святости и непогрешимости,
и если народ жил плохо, кругом царили нищета и бесправие, то это объяснялось
воспитателями обычно тем, будто приближенные к царю люди скрывали от него
правду. Руссо начисто отвергал подобные идеалистические взгляды. "Вместо
того, чтобы управлять подданными с целью сделать их счастливыми, - писал
Руссо, - деспотизм делает подданных несчастными, дабы управлять ими". В
другой главе, резко критикуя монархическое правление, великий французский
мыслитель отмечал: "Личный интерес монархов прежде всего заключается в том,
чтоб народ был слаб, беден и чтобы он никогда не мог им сопротивляться...
Неизбежным недостатком монархического правления, который всегда ставит это