"Павло Загребельный. Разгон" - читать интересную книгу автора

П.Тичина, "Чернiгiв"


Книга первая

АЙГЮЛЬ


1

Женщины чувствуют заурядность мужчин даже на расстоянии. Как, впрочем,
и одаренность. До сих пор Анастасия была уверена, что тоже щедро наделена
этой удивительной способностью, которая поднимала ее над миром мужчин,
давала право относиться к его представителям если и не пренебрежительно, то
по крайней мере снисходительно. Анастасия называла это сведением
исторических счетов. Вот вы угнетали нас, закабаляли, топтали, сталкивали на
самое дно, надеялись, что никогда женщине не будет дано сбросить с себя
ограничения природы, взлететь в высокие сферы свободы и духовности, а между
тем мы знали о вас все, видели скрытое для вас, знали вам цену, судили вас
всегда и везде, были, собственно, арбитрами в судейской ложе, сидели на
удобных местах в амфитеатре, а вы - целые тысячелетия - на арене, перед
нашими глазами, в поединке, в игре, в запальчивости, в гонах и перегонах...
И так и этак ловила она в объективе очередного оратора. Вспыхивали
импульсные лампы, вокруг Анастасии коллеги из других редакций делали то же,
что и она, на всякий случай хватали в объективы всех, кто сегодня выступает,
хотя знали наверняка, что фотографиям их суждено было лежать там же, где
лежат, скажем, тысячи снимков футбольных матчей. Всякий раз возле обоих
ворот целые толпы фотографов на протяжении девяноста минут игры щелкают
затворами аппаратов, а видел ли кто-нибудь хотя бы один их снимок? Все
залегает в черных конвертах в редакторских столах. Недостаточно было
изобрести фотографию: нужны были еще и черные конверты, которые не
пропускают света и не выпускают наружу человеческую мысль. Ведь в
фотографиях так же конденсируется человеческая мысль, как и во всем, к чему
прикасается человек. Иногда появляется искушение сравнить редакторские
головы с теми черными конвертами, но то в минуты, как говорится,
безответственного досуга, а когда выполняешь задание редакции, в тебе
говорит долг, профессиональная честь, гордость, и ты делаешь свое дело так,
как только умеешь, но в то же время не забываешь ни на миг и о том, что ты
женщина, молодая, красивая, умная, чувствительная, порой даже слишком,
чрезмерно, прямо-таки противоестественно.
Тот, кого она ловила в объектив своего маленького "Петри", был усталый
и, кажется, совсем некрасивый. Невыразительный голос. Какие-то смешные
жесты. Абсолютно лишен возраста, точно обкорнанное, ошкуренное дерево. Ни
высокий, ни низкий, ни полный, ни худощавый, большая голова и широкие плечи,
а шея точно мальчишечья. И лицо несерьезное, какое-то тоже мальчишечье,
слегка дерзкое, чуточку словно бы даже ехидное. Совершенное неумение
приспособиться к аудитории. Человек пытается провозгласить какие-то
сентенции, в то время как от него требуется только несколько общих фраз. Кто
же напечатает твои сентенции в газетах? Газетчики обречены выслушивать то,