"Павел Архипович Загребельный. Южный комфорт" - читать интересную книгу автора

света и в другое время мусульманским мудрословом сказано так: "Всевышний,
ежели повелит, может все твари, составляющие и этот видимый мир, и иной,
небесный, совокупить вместе и уместить их в уголке ореховой скорлупы, не
уменьшая величины миров и не увеличивая объема ореха". Так непостижимо
объединяются времена, смыкаются знания - и наполненность душ, рядом с
которой человеческая дурость кажется дурным сном... Это я думал сегодня. С
опозданием на десять лет. К сожалению. Думал о себе, о нас всех, а прежде
всего, разумеется, о нашем Савочке.
Нечиталюк небрежно похлопал по рулю автомобиля.
- Старик, это вывихи мозга. Я тебе открою секрет. Хочешь? Ты можешь читать
целую тысячу лет, проглотить все библиотеки мира, но все равно никогда не
будешь знать того, что знает Савочка сегодня и что он будет знать завтра.
В этом-то вся закавыка! Моя ошибка в чем? В том, что я тебя везу, как на
волах! А нужно - вот так!
Он прибавил газу, "Жигуленок" рванул, словно вознамерился взлететь в
ночной простор. Собственно, Твердохлеб не имел бы ничего против. Пусть бы
рассыпалась эта машина в прах. Фантюриста бы сюда - тот бы придумал способ
перейти в другое состояние, чтобы избавиться от этого ощущения гнетущего,
словно заранее кем-то придуманного кошмара.
- Поворачиваем! - весело закричал Нечиталюк. - Ироплан прибывает в
иропорт! Сейчас мы с тобой, Федя, культурно отдохнем!
- Поздно, - сказал Твердохлеб.
- Боишься, что ресторан закрыт? Для меня никогда не поздно!
- Вообще поздно, - сказал Твердохлеб и замолк до самого аэропорта.
Молчал и тогда, когда ставили машину, когда пробирались между полусонными
пассажирами, когда слонялись на втором этаже у закрытых дверей. Нечиталюк
куда-то исчез, долго пропадал, потом за одной закрытой дверью вспыхнул
свет, раздвинулись складки плотной ткани, чей-то глаз нашел фигуру
Твердохлеба, чей-то палец поманил его...
- Ну, что я говорил! - встретил его Нечиталюк, потирая руки. - Устраивайся
вот тут, выбирай, что выпить, что закусить, теперь можем хоть до утра...
- Не хочется ничего, - сказал Твердохлеб.
- А мы через "не хочется"! - подмигнул Нечиталюк смуглой официантке,
незаметно возникшей у них за спинами. - Сделаем так, - вслух думал
Нечиталюк. - Предоставим начальству право проявить инициативу. Все уже
закрыто, плиты погашены, рабочий день закончен. Не станем нарушать законы
о труде! Несите, дорогая, все, что сможете принести. Договорились?
Официантка так же незаметно исчезла, Твердохлеб даже засомневался: была ли
она здесь вообще? Смотрел туда, где она только что стояла, не в состоянии
оторвать взгляд. Мальвину напомнила, что ли. Но какое это имеет значение?
Нечиталюк перехватил взгляд Твердохлеба.
- Хочешь, я тебе ее организую?
- Не будь циником.
- Она же так и стрижет глазами! Не каждый день здесь ребята из прокуратуры!
- А ты уже разболтался?
- Нужно ведь было создать впечатление? Я им сказал, что до утра должны
сидеть в ресторане, потому что следим за международным преступником.
Спешить же нам некуда! А эта девушка... На твоем месте, после того как эта
твоя змея, да каждый бы муж... Как это мы в школе когда-то учили: "Будешь
мне знать, когда я тебе повешусь!" Ну, до сих пор помню!