"Тимоти Зан. Зеленые и Серые" - читать интересную книгу автора

раздражен или разочарован. Обычное состояние в последнее время. Особенно по
отношению к ней.
Она осторожно поднялась на ноги, чувствуя, как на глаза наворачиваются
слезы, вызванные собственным разочарованием и раздражением.
"Я не нарочно его уронила, - мысленно сказала она мужу. - А ты даже не
пытался помочь".
Бесполезно. Пьеса ему не понравилась, и он, вероятно, кипел возмущением
по поводу того, что его только что толкнули. Но что бы ни происходило и чья
бы на самом деле ни была вина, виноватой в конечном итоге оказывалась она.
Ее медлительность, или неорганизованность, или что там его раздражало.
Когда Кэролайн взяла пальто и сумочку, он уже шел к проходу между
креслами, излучая спиной нетерпение. Роджер никогда не кричал на нее - это
было не в его принципах, - но обладал способностью погружаться в тягостное
молчание, ранившее куда больше, чем необузданный характер ее отца.
Порой она думала, что уж лучше бы накричал. По крайней мере, тогда бы
он был откровенен, а не притворялся, что все нормально.
Но это потребовало бы агрессивности. Что нереально.
И так же нереально поймать теперь такси. Его раздражение еще больше
усилится, при том, что они чуть не поругались, обсуждая этот вопрос, когда
собирались на спектакль.
Вздохнув, она пошла следом за маячившей впереди сердитой спиной, и
взгляд ее снова затуманился от слез. Ну почему у нее всегда все не так?
И конечно, к тому времени, когда они вышли в холодную октябрьскую ночь,
вереница такси, выстроившихся у тротуара в ожидании расходящейся после
спектакля толпы, уже исчезла.
- Проклятье, - тихо пробормотал Роджер, оглядывая Бродвей.
Но Великий белый путь был сегодня тих, во всяком случае, на этом
отрезке. Университет своим строительством блокировал изрядную часть
проспекта за Сто двадцать второй улицей, а у Сто третьей разразился
очередной приступ городской строительной мании, перекрыв там почти всю
проезжую часть. Таксисты, у которых и так хватало проблем с обычными
манхэттенскими пробками; уже привыкли объезжать этот район.
Конечно, всегда можно дойти до Амстердам-стрит и поймать машину там. Но
за Сто десятой улицей Амстердам становилась односторонней, из-за чего
таксисту придется ехать дальше на восток до Колумбус-Серкл, которая сейчас
приняла на себя большую часть бродвейского движения в дополнение к
собственному. Вряд ли они доберутся домой быстрее, чем просто пройдя
двадцать кварталов пешком, не говоря уже о расходах. Конечно, всегда есть
метро, но Кэролайн панически боялась даже соваться туда после наступления
темноты.
Но пойти пешком - значит уступить.
- Можно пройтись, - робко подала голос Кэролайн, вступая на тонкий лед
переговоров.
- Можно, - откликнулся Роджер, чувствуя напряженность в собственном
голосе.
Как раз об этом и вышел спор перед походом в театр: короткая перепалка
по поводу утренней зарядки, любимой сейчас темы Кэролайн - как им обоим
нужно больше физической нагрузки.
А уж если Кэролайн запала в голову какая-то идея, выбить ее оттуда
невозможно. Троекратное "ура" упрямцам, четырехкратное, если их дело правое,