"Лариса Захарова, Владимир Сиренко. Планета звезды Эпсилон (НФ роман)" - читать интересную книгу автора

негодяя... Он согласился. Понимаешь, я получила в редакции разрешение на
серию репортажей. - Она прилегла на руль и повернула ко мне голову. - Это
признание, милый, когда журналисту отдают целую тему, это великолепно... И
я хочу, чтобы у этой серии был герой, как бы тебе лучше объяснить... ну,
единый тематический стержень.
- По-моему, у этой темы уже есть стержень. Дуло пистолета.
Бэкки обиженно поджала губы и включила мотор.
- Приготовься к головокружительной езде, постараюсь выжать из него
все, - это уже об электромобиле, - надо спешить: я должна успеть еще
переодеться.
- Что?
- Мы едем на свадьбу. Не могу же я появиться в высшем обществе в таком
виде.
Бэкки свернула на узкую улочку, сияющую витринами. Я опешил, потому
что привезла она меня в магазин мужской одежды.
- Неужели ты считаешь, что я соглашусь пойти с тобой в общество, когда
ты в такой дурацкой униформе? И так четыре года хожу как с бельмом на
глазу! Мне надоело, что на тебя оглядываются, - говорила Бэкки, водя меня
среди стеллажей и вешалок. - Надо быть как все, не выделяться.
Заставила меня надеть костюм беанской моды - я чувствовал себя в нем
актером, играющим в исторической пьесе. Переубедить Бэкки все равно было
невозможно. Мой летный комбинезон она завернула в бумагу и бросила в
багажник машины.
- А теперь домой! Я приведу себя в порядок. Знаешь, эта свадьба
прямо-таки символична: женятся сын владельца фабрики и дочь хозяина
универмага. На свадьбе, кстати, будет Крауф. Я пригласила его. Надо же
завязывать отношения. Он симпатичный человек. Я уверена, тебе он
понравится. Он преподаватель философии, работает в университете.
Да, Крауф внешне производил весьма достойное впечатление. Но он был
членом комиссии семнадцати, он был человеком, который мог убить -
чудовищно... Я заговорил с ним первым:
- Мне трудно судить о действиях вашего правительства, понимаю, я -
чужак, но должен сказать: слишком это дорого - платить жизнью за
нравственный грех. Конечно, воспитывать людей необходимо, но насилие не та
мера. Человек может попасть в такую ситуацию, когда поступок будет иметь
двойное толкование.
Мы уже возвращались с "символической" свадьбы, ситуация казалась мне
подходящей для разговора.
- Должен быть предел всему, и новому закону тоже, - сказал я.
- Ну, конечно, - с иронией отозвался Крауф, - было бы, наверное, куда
гуманнее, рассматривая закон как воспитательную меру, пристрелить
нарушителя морали, а потом воскресить, пригрозить пальчиком: "Не делай так
больше, мальчик!" Но такого не бывает.
Крауф вдруг резко нажал на тормоз. Впереди на дороге образовалась
пробка.
Крауф пошел посмотреть, в чем дело. Вернулся он через несколько минут.
- Предел... - проворчал он, глядя на меня, - предел... Пойдемте,
Алексей, вам это будет интересно.
Пробравшись между машинами, мы вышли на перекинутый над мелкой речкой
мост. У парапета стояли люди, они, смеясь, смотрели вниз. Мне не понравился