"Лариса Захарова, Владимир Сиренко. Плиозавр-45 (НФ повесть)" - читать интересную книгу автора

- Я не очень хорошо помню роман в целом... - с деланным равнодушием
отозвался майор и опять уставился на шахматную доску.
- А о том, как использовали океан во зло, есть тоже хорошая книга, -
продолжал Леонид Михайлович, - нашего писателя Беляева. Называется
"Человек-амфибия". Там нет хэппи-энда, но есть мысль, что зло, какой бы
силой, каким бы запасом прочности ни обладало, никогда добра не одолеет.
- А вы знаете, - подхватил Карло Мауэр, - в литературе вообще главное
- мысль. Не жизнеописание, не характеры, а мысль, притом мысль
воинствующая, отделяющая зерна от плевел, указывающая, за что автор
борется, против чего восстает...
- Подобная мысль, - покачал головой Леонид Михайлович, - важна не
только в литературе. - Он понял: назревает очередная дискуссия, к которым
уже начали привыкать на борту. - Что же касается литературы, то мы тут,
ей-богу, плывем, как на "Наутилусе", - есть у нас свой француз Аронакс, и
свой шотландец Нед Ленд...
- И свой Немо - капитан Барсуков, - засмеялся американец, но его смех
потонул в звуке сирены. "Тревога!" Все бросились к дверям кают-компании.
Из динамиков слышался голос капитана:
- Внимание! Находимся над местом обрыва кабеля. Начинаем донное
погружение. Глубина - 320 метров. Водолазам - готовность номер один.
Глубоководное погружение с гелиокислородным обеспечением...
В аппаратной, толкая друг друга у окуляров, волновались акустики и
связисты. Те, кому здесь не хватило места, сгрудились возле шлюзовальных
камер. Было слышно, как мелодично гудят, попискивают приборы. Сергей
Баруздин, монтажник-подводник из Новороссийска, еще не сняв шлем, удивленно
развел руками. И, едва шлем отвинтили от скафандра, изрек:
- Золотая рыбка приплыла, хвостиком вильнула, яичко упало и разбилось,
- но осекся под перекрестными взглядами Дуайнера и Плетнева.
- Странное дело, товарищ командир, - водолаз обращался одновременно и
к Барсукову, и к Плетневу - Такое впечатление, что опять работали
автогеном.
- Что, рядом опять какие-то следы? - быстро спросил Дуайнер. Плетнев
только сдвинул брови.
Баруздин не ответил, принялся разоблачаться. Все с нетерпением ждали,
когда он вылезет из скафандра. А он не спеша потер ладонями лицо, оттянул
стягивающий шею свитер:
- Тут уж дело не мое... Не знаю, чье... Есть там след, как на том
снимке. Я бы сказал, будто дельфин стал на хвост. Пусть ученые смотрят.
Снимки мы тоже сделали. Но зачем дельфину кабель?
"Началось всплытие", - раздалось из динамика.
Для команды всплытие всегда в радость. Подняться на простор, глотнуть
земного воздуха, увидеть небо...
У выхода на верхнюю палубу матросы тянули шутливый жребий, кому
отдраивать люки.
- Все равно на палубу первый выйду я, - весело сказал Вивари.
- Если вы первый, то я непременно второй, - нарочито громко поддержал
итальянца Дуайнер.
- Отдраить люки! - прозвучала команда И первым по узкому трапу вверх
бросился Вивари. "Температура за бортом плюс двадцать один градус, волнение
моря один балл", - доносилось из динамиков.