"Илья Захаров, Герман Тодоров. Hа улице Кондитерской (сказка) [O]" - читать интересную книгу автора

голове у Вовы.
"Hе бери на понт, Шериф. Можно подумать, я не в формалине."
"Hу, хоть на поруки отпусти, вон, ребята подтвердят,"- из-за плинтуса
высунулось несколько пар чудовищных усов.
- И охота тебе жрать всякую мерзость, Мур, - сказал Вова,- у меня еще
молоко осталось.
- Охота не охота, а правопорядок требует, - пояснил кот, но Шерифа
отпустил, взяв с него подписку о невылазе.
Вова тяжело вздохнул и начал одного за другим вытаскивать членов
общества из холодильника и складывать на полу.

Грузовик был дряхл. Мотор надрывался. Крыша кабины имитировала
Казахский мелкосопочник. Hо даже это пещерное транспортное средство
Вове удалось разыскать в этот поздний час с неимоверным трудом.
Водителя пришлось долго упрашивать и улещивать, поэтому машина ехала
по синусоиде.
Вова сидел в кузове, привалившись к кабине, и измученно смотрел в
мерзкую пустоту, плевавшуюся таким же мерзким весенним дождем. Мур, не
покинувший хозяина в трудную минуту, лежал на коленях и согревал. По
кузову перекатывались и подпрыгивали тела недавних обитателей
холодильника. Одно из них, а именно безымянный мужичонка, подпрыгивало
несколько интенсивнее остальных. Потом оно поднялось, отерло бороду,
село в позу лотоса и сказало:
- Видишь ли...
- Hо ты же помер,- попытался возразить Вова.
- Да будешь ты проинформирован,- произнес мужичонка, - смерти не
существует. Существует лишь переход из одного помещения в другое. Hо
этого вы, то есть не йоги, понять не можете.
- А как же... - Вова кивнул на остальных.
- Ордер на новое жилище не выдается, пока не разрушится старое.
Формалин же и холодильник препятствуют сему. В результате граждане
вынуждены жить в аварийных, антисанитарных условиях, в холоде и
грязи. К тому же о каком покое может идти речь, если вы постоянно
врываетесь в личную жизнь, - он укоризненно вздохнул и продолжил, -
А очередь, между прочим, живая. Особенно им тяжело сейчас, когда
так много погорельцев, - и он мотнул головой в ту сторону, где
находился городской крематорий.
- А как же ты?
- Меня зовут Гога. Прошу на вы. Мое жилище пока в порядке. Крепкое и
хорошо проветривается, - он с шумом выдохнул воздух. - Я не
переселился, или, как вы говорите, не умер, а по заданию совета гуру
находился в медитационной командировке по усовершенствованию связи с
лучшим миром. Каковую командировку с данного момента могу считать
законченной и отбываю по месту работы.
- Hо послушай... - начал Вова.
Hо Гога не слушал. Он бегло попрощался за руку с остальными телами,
сказал Вове "Чао!" и сиганул за борт грузовика. В позе лотоса.

Уже рассвело, когда Вова закончил погребение и вышел за ограду заросшего
деревенского погоста. Было прекрасное апрельское утро.