"Хольм ван Зайчик. Агарь, Агарь!.." - читать интересную книгу автора

концов она словно бы чуть нехотя - а может, просто стесняясь присутствия
Сарры - отозвалась:
- Бог простит.
- Агарь, Агарь... - выговорил он, а потом молча обнял ее ноги и
уткнулся в них лицом. Сквозь ткань платья светилось тепло ее тела. Он
помнил, как радостно она распахивалась под ним, допуская к лону, - и как ему
это было сладко.
Она молчала.
Он так и не заплакал. Поднял голову, попытался поймать ее взгляд в
темноте - не сумел.
- Как Измаил? - спросил он.
- Вырос, - сказала она. - Давно вырос. Он совсем не дикарь. Хотя
характер у него не сахар, это правда. Иногда он заставляет меня лить
слезы... Как иначе? Я тоже виновата, возомнила о себе невесть что... А
получилось - мальчик пасынком при родном отце рос.
- Прости, - совсем неслышно, одними губами повторил он. Но она
услышала. Он почувствовал, как на его голову легла ее маленькая рука и
легко - ему показалось даже, что ласково, - пропутешествовала по его
волосам.
- Что уж теперь... - сказала она.
- Еще не поздно, - сказал он. - Ты позволишь мне с ним повидаться?
И открыл глаза.
Было утро. А он все помнил. И на этот раз совсем не чувствовал
усталости; он все сделал правильно, и с плеч свалился привычно непосильный
груз, давивший его, как он теперь понимал, всю жизнь от века. И может быть,
не только его.
А раз утро, стало быть, пора было ехать завтракать.
В этот ранний час в кафе еще никого не было. Пруд дремотно курился,
дальний берег лишь темной одутловатой тенью угадывался в тумане, и даже
лебеди выглядели полусонными; а ему надо было как следует подкрепиться перед
тем, как на своем "майбахе" рвануться в Варшау и выдержать последний день
конгресса.
- Уже пришли утренние газеты, герр Рабинович, - сказал кельнер, ставя
перед ним чашку кофе.
Показалось ему - или кельнер и впрямь сегодня говорил, как в старые
добрые времена, безо всякой издевки, с обычной своей приветливостью?
Показалось или нет?
- Спасибо, Курт, - сказал он. - Не хочу портить себе завтрак. Долой все
газеты на свете!
Кельнер улыбнулся.
Показалось или нет, что он просто улыбнулся?
- Рискну заметить, герр Рабинович, - сказал он, смахивая салфеткой
какую-то невидимую пылинку или крошку со стола, - что у вас нынче на
редкость хорошее настроение.
- Не могу не восхититься вашим умением читать по лицам, Курт, - ответил
он.
- Да что уж там по лицам, - усмехнулся кельнер. - У вас, извиняюсь,
даже сутулость пропала. Вы же последнее время ходили, будто придавленный.
Курт улыбался всеми морщинами, и вдруг оказалось, что у него доброе
лицо, почти как у Ага...