"Ян Зайдель. Странный, незнакомый мир" - читать интересную книгу автора

отверстий, так что перебраться на ту сторону было невозможно. Гие решил
рискнуть. Выхватив излучатель, он нацелил его в стену. Дважды сверкнуло
пламя, и вдруг какая-то чудовищная сила раскидала кабели. Потеряв
равновесие, Гие полетел вниз на складчатую сплетенную из толстых канатов
белую поверхность...

Моокс решил возвращаться. Ни следа жизни, ничего, только гладкая,
твердая плита. Когда ему показалось, что место встречи уже близко, он
включил коротковолновый приемник и обнаружил, что передатчик-маяк,
оставленный возле проделанного отверстия, не работает. Тогда он перестроился
на волну Гие. Тоже тишина... Или он за пределами приема, или... И что стало
с ракетой, заключенной в стеклянную ловушку? Моокс долго бродил вокруг. Уже
почти рассвело. Силясь отыскать какой-нибудь след товарища, он видел только
какие-то неясные, перемещающиеся на далеком горизонте тени. Высоко над
головой простиралась огромная белая плоскость. Она не могла быть небом.
Вокруг вздымались колоссальные отвесные стены, но чересчур далекие, чтобы на
них можно было различить какие-либо подробности. С одной стороны в стене
зиял гигантский светящийся прямоугольник, и именно оттуда струился свет
нарождающегося дня. Радарный зонд точно охарактеризовал положение: их
поймали в колоссальную ловушку.
Ракеты не видно. Гие молчит... Да, это конец экспедиции, которая должна
была стать прелюдией к освоению и колонизации Большой Планеты в системе
Желтого Солнца.
Вконец измотанный, Моокс упал на стеклянистый безнадежно однообразный
грунт.

Сон быстро овладел уставшим телом, однако мозг, утомленный многочасовым
напряжением, по инерции еще продолжал работать. Я понимал, что засыпаю.
Перед глазами мелькали какие-то картины, мешавшиеся с действительностью. Я
слышал шум ветра за раскрытым окном, но мне казалось, что это звук ракетного
двигателя. Еще немного - и этот необычный фильм растает...
Вдруг я вздрогнул. В полуреальный мираж вторглось НЕЧТО, своей
несомненной реальностью разорвавшее легкий покров сна. Вначале я не понял,
что это. Лишь позже сообразил - звук. Словно скребли металлом о металл...
Где я? Ах, да, в лаборатории института... Я работал допоздна и прозевал
последний поезд в город.
Что же это мог быть за звук? Я потянулся к выключателю, и комнату
заполнил яркий белый свет. Но переключатели и контрольные лампочки
вычислительного устройства не светились, значит, звук шел не отсюда. Я
посмотрел на горизонтальную, сделанную из полированного металла лобовую
панель электромозга, которая служила крышкой мнемотеки и защищала элементы
памяти от влияния внешних магнитных полей. У одного конца панели темнело
раскрытое окно, а я на раскладушке лежал по другую ее сторону. И вдруг на
блестящей поверхности панели я заметил темную прямую царапину. Царапина
начиналась в метре от окна и бежала к стене. Проследив ее направление, я
взглянул через плечо и вздрогнул от удивления: царапина кончалась почти на
высоте моей головы в полуметре от стены. В конце ее лежал какой-то
загадочный предмет, на первый взгляд показавшийся мне похожим на пулю от
малокалиберной винтовки. Я хотел взять его рукой, но вовремя почувствовав,
что он излучает тепло, воспользовался плоскогубцами.