"Борис Зайцев. Изгнание (Очерк)" - читать интересную книгу автора

Борис Зайцев

Изгнание

Очерк


На русской литературе революция отозвалась сильно. Почти вся
действующая армия писательская оказалась за рубежом. Одни бежали, других
преимущественно философов, историков, критиков - Троцкий выслал в 1922 году
(и они бы должны собирать на памятник ему - одного, Шпетта, забыли, он
вскоре и погиб на родине).
Ушедшие же добрались, так ли, иначе, до Запада. Запад пришельцев принял
и дал возможность остаться тем, чем они были, складываясь сообразно облику
своему в повороте судьбы нелегком, но дававшем писанию свободу.
Приблизительно, тут оказалось два пласта литературных: немолодые, уже
известные в России дореволюционной, и следующее поколение - из них много
поэтов - едва оперившееся, или еще оперяющееся в новой, необычной жизни. Так
ли, иначе, все это была Россия, некие выжимки ее духовные.
Все разместились - по разным странам, сперва Европа (Париж, Берлин),
потом Америка. Появились свои журналы, газеты, книги, издательства. Не
имевшая прямого отношения к литературе, но бросавшая на нее высокий свой
отсвет, появилась и стала быстро расти эмигрантская Церковь Православная,
новые храмы, новое христианское просвещение.
Первое время и вообще в эмиграции, и в литературной ее части очень
распространено было чувство: "Все это ненадолго. Скоро вернемся". Но жизнь
другое показывала и медленным, тяжелым ходом своим говорила: "Нет, не скоро.
И вернее всего, не видать вам России. Устраивайтесь тут как хотите. Духа же
не угашайте" - последнее добавлялось уже как бы свыше, для укрепления и
подбодрения.
Разумеется, общей указки нашему брату, наставления, о чем писать и как
писать, никто и не думал давать, да и начальства такого не было, а если бы
было, ему не подчинились бы. Но само собою, что нельзя же здесь прославлять
деспотию, быть несвободным, подчиняться дирижеру.
Вот и поплыли литературные корабли. Главные силы их осели, спустя
некоторое время, в Париже. (Центр берлинский быстро перекочевал в Париж.
Прага дольше держалась, но с появлением в Чехословакии гитлеровских немцев
тоже затихла.)
С чем прибыли, то и распространяли эмигрантские писатели: главное в
этом было - Россия. Некогда Данте в какой-нибудь Равенне подолгу смотрел в
сторону родной Флоренции, где садилось солнце и куда путь ему был заказан:
Igne comburatur sic quod moriatur. (Мережковский некогда говорил, что патрон
всей эмиграции литературной именно Данте.)
Полемика политическая - дело публицистов. Неполитические писатели
продолжали свое, чисто-литературное дело. Конечно, очень сильна оказалась
особенно у старших - струя воспоминательная. Не то, чтобы все прошлое было
прекрасно, но над ним веет забвением, услаждающим и украшающим. Что было и
что ушло, становится для пишущего (да и читающего) трогательным особенно.
(Тем более, что у многих это связывалось с молодостью, вступлением в жизнь,
которая оказалась совсем не такой, как предполагали.)