"Виталий Закруткин. Пятый патрон " - читать интересную книгу автора

заметили его или нет.
Сердце его бешено колотилось. А тут еще одно несчастье: хватился
Брызгалов, а подсумка с патронами нет - видно, потерял, когда полз по пашне.
Похолодел Брызгалов: фашистов десятеро, а у него в карабине только пять
патронов - четыре в магазине, один в стволе. Выругался мысленно Брызгалов и
подумал: "Живой не дамся! Четырех убью, а потом ствол в рот - и конец".
Немцы шелестели кукурузой где-то неподалеку, тихонько переговаривались.
Один из них глухо кашлял в кулак - должно быть, простужен был. Прошло минут
двадцать или тридцать. Наконец Брызгалов услышал негромкий голос:
- Казак, сдавайся!
По голосу Брызгалов понял, что гитлеровцы действительно в кукурузе и
еще не подходили к трупам его товарищей. Он решил молчать. "Наверное,
проверяют, сволочи", - подумал он.
- Третий казак, сдавайся! - повторил тот же голос.
Брызгалов вздрогнул - значит, заметили, подлюки, что было трое. Немцы
притихли. Брызгалов молчал, вдыхал горьковатый запах полыни, напряженно
вслушиваясь в тишину, - не вздумают ли немцы приблизиться к нему.
Прошло еще немного времени, и он явственно услышал, что из кукурузы
идут фашисты. Они шли осторожно, но его напряженный слух ловил и
потрескивание кукурузных стеблей и легкое шуршание сухой травы.
Подавшись вперед, вытянув карабин, он всем своим существом стремился
определить точное направление звука, чтобы выстрелить наверняка, а он знал,
что сейчас обязательно нужно будет стрелять, и медленно передвинул карабин
слева направо, вслед за движением звуков.
За его спиной внезапно вспыхнула ракета, и он на одну десятую долю
секунды увидел слева обломанный репей, справа - темные бугорки сурочьих нор
и прямо - высокие фигуры четырех гитлеровцев. В это мгновение он, поймав на
мушку того, который шел в середине, выстрелил, чуть сдвинул ствол влево и
выстрелил второй раз. Фашисты закричали. Ракета погасла.
Отстреливаясь, два гитлеровца побежали куда-то в направлении кукурузы.
Брызгалов рванулся вперед, но споткнулся и упал в какую-то яму и больно
ударился коленом. Падая, он хорошо заметил, где сверкнул огонек одиночного
выстрела - очевидно, кто-то из фашистов лежал ближе к нему.
"Стреляй, собака, еще раз, - злобно подумал он, - я тебя живо засеку".
Фашист выстрелил. Продолговатый огонек сверкнул, расширяясь направо.
Брызгалов отвел мушку левее и спокойно нажал спусковой крючок. Фашист умолк.
Постреливали только из кукурузы. "Третий готов, - подумал Брызгалов, -
остается два патрона: один кому-то из вас, собаки, второй мне..."
Он осторожно пополз вперед и, нащупав рукой ложбинку, лег. Теперь
голоса немцев стали слышнее. На одно мгновение у Брызгалова мелькнула мысль:
"А может, удастся уползти? Возьму чуток правее и попробую", - но он сразу же
отверг эту мысль. Гитлеровцы, как видно, лежали тремя группами, окружая его
с трех сторон, и, конечно, уползая, он неминуемо попал бы в их лапы. Словно
в подтверждение этой догадки, за спиной Брызгалова раздались три выстрела.
"Так и есть, окружили, сволочи, - с тоскливой злобой подумал
Брызгалов. - Ну, теперь, патрон - вам, патрон - мне".
Он решил ждать. Приближался рассвет. Стало холоднее, трава покрылась
росой. На хуторе пропел петух. Звезды поблекли. Брызгалов почему-то вспомнил
о том, что не успел отдать Первушину три ложки махорки, которую взял еще на
Миусе. Теперь Миус позади, а мертвый Первушин лежит где-то рядом, в этом