"Виктор Залгаллер. Быт войны " - читать интересную книгу автора

метров разбитый грузовик. Носим бензин во рту. Трактор заводится. Гордо идем
при орудии.
Позже Швадченко объявил себя старшиной, был связистом,
разведчиком-наблюдателем. Потом - надел лейтенантские кубари. Он сделал
много хорошего в боях. Говорили, что он нелепо погиб в блокаду: был
направлен в город офицером связи при штабе, пошел в театр, и его убило из
пистолета, уроненного на пол соседом в театре.
На привале какой-то идиот, чистя винтовку, убил через кусты нашего
командира батареи Ткаченко.
Незнакомый солдат покончил с собой. Винтовка во рту. Сапог снят.
Записка жене: "Ты сама, стерва, этого хотела".
Красков. Рабочий, наводчик с артиллерийского полигона. Стрелял все
мирное время. Заевший колпачок взрывателя отвинчивает косыми ударами топора.
Когда снаряд заклинило в орудии - вставил в ствол снятую катушку щетки для
чистки орудия, вслед ей сунул жердь от забора и обухом выбил снаряд.
Собственно, после общения с ним мы стали настоящими артиллеристами. Он
погиб, когда разбило пушку у деревни Удосолово.
Деревня Ястребино. Примерно 13 августа. Войска наши ушли. Нашу одинокую
дальнобойную пушку оставили расстрелять склад невывезенных снарядов. Бьем по
далеким деревням, опушкам, занятым немцами. Мучит мысль - кто там? Ствол
раскален. Растет гора пустых ящиков. Есть редкие осечки. Их кладем невдалеке
за камень.
Отходим уже за Вейнмарскую ж/д.
Мы - кочующее орудие. Изображаем обилие артиллерии. Днем намечаем
позиции. Ночью, чтобы не шуметь, вместо трактора - лошадь с телегой, за ней
- пушка.
Взводим курки карабинов. Проверяем, что очередная позиция в лесу не
занята немцами. Возвращаемся. Катим пушку "на руках", точнее - плечами под
спицы. Карабины за спиной. В тесноте нажимаю прикладом на курок соседу.
Выстрел вверх, в сантиметре от моего уха. Из него льется кровь. С тех пор я
практически оглох на это ухо.
За ночь отстреливаем четыре лесных позиции. Бьем по намеченным
разведкой местам.
Сцена: нас человек восемь. Легли кружком на лугу. Каждый другому
головой на колени. Артналет. У одного на коленях пробитая голова товарища.
Хороним без холмика. Не хочется показывать немцам могилы.
Борис Пластинин. Из города Шенкурска еще один студент автодорожного.
Классный лыжник. Его стройное телосложение и гитара были тогда редкостью. В
селе Среднем он пел в землянке старые романсы.
Отходим из леса. Слова "Бориса ранило" заставили нас вернуться в
оставленный лес. И мы снова отходим, неся Бориса на носилках. В рану видно,
как бьется сердце. Прикрываем ватой.
У носилок нас трое. Уже открытые поля. Ни души. Зной. Двое несут, один
отдыхает, меняемся. Трижды заходит немецкий самолет, стараясь расстрелять на
солнечной дороге длинную тень носилок.
"Вам трудно нести. Я спою". И он поет: "Руки, две больших и теплых
птицы, как вы летали, как озаряли все вокруг..." Голос пропадает, когда он
теряет сознание, и появляется снова... "Руки, как вы легко могли
обвиться..."
Дорога уходит за спину, на Ленинград. Вправо видны дали. На горизонте -