"Амит Тимофеевич Залуцкий. Трое в одном (Научно-фантастическая повесть) " - читать интересную книгу автора

суп. А когда и это удалось сделать, суп совершенно не хотел держаться в
ложке: она поднималась почему-то боком или совсем переворачивалась.
В глазах больного мелькнуло отчаяние. Тогда Орлов добродушно сказал:
- Акбар, помогите ему.
Но как только суп был съеден, профессор решительно потребовал:
- Ну, а со вторым блюдом попробуйте, голубчик, расправиться сами.
Теперь это должно у вас получиться. Только не смущайтесь!
И больной снова взял ложку. На этот раз он владел ею уже гораздо
увереннее. Правда, несмотря на то что рисовая каша зачерпнулась удачно, он
никак не мог отправить её в рот. Рука несколько раз пронесла ложку куда-то
за ухо.
Профессор усмехнулся:
- Вот и верь пословице - мимо рта не пронесёшь! Но вы смелее,
голубчик, смелее! Так... Вот видите, уже лучше. Так... Очень хорошо.
Покончив со вторым, больной устало откинулся на подушку и тяжело
вздохнул.
- Ну, на сегодня хватит, - сказал Орлов и поднялся. - Отдыхайте. А
завтра будем учиться другому.
Следующие дни прошли в новых упражнениях. Александр Иванович и Акбар
были довольны: движения больного с каждым часом становились увереннее.
Тело Бориса Стропилина, по выражению профессора. "привыкало" к своему
новому хозяину - мозгу. Он всё смелее вступал в свои права повелителя всего
организма. Согласованность между мозгом и телом наступала постепенно. Через
несколько дней стала восстанавливаться речь.
Впервые больной заговорил вечером, когда Орлов зашёл к нему попрощаться
перед уходом домой. Акбара уже не было. Больной лежал на койке и пытался
что-то напевать. Орлов уловил мелодию какого-то старинного романса.
- Правильно! - ободряюще сказал профессор. - Я вам давно советую:
хотите скорее научиться говорить - пойте. Пойте как можно больше!
Он улыбнулся, сел на стул и добродушно добавил.
- У меня во время войны, в госпитале, была особая палата с
контуженными. У многих из них была нарушена речь. И вот каждый день они
усердно пели. Зайдёшь, бывало, к ним, а там гвалт невообразимый: орут кто во
что горазд, каждый свою любимую песню. Заикаются, но поют. Представляете?
Больной тоже улыбнулся и вдруг, покраснев от усилия, с трудом спросил:
- Г-г-где я?
Профессор замер. Наконец-то! Как долго он ждал этой минуты! Ему не
терпелось выяснить, не нарушились ли мыслительные функции мозга, он с
волнением готовился к этому разговору с человеком из прошлого, заранее
старательно обдумывал, какие вопросы он будет ему задавать, как лучше
подготовить этого выходца из девятнадцатого столетия к восприятию нашей
действительности.
И вот больной заговорил!
Профессор ответил как можно спокойнее:
- Вы в клинике, молодой человек. А я врач.
- В к-к-клинике? - заикаясь, переспросил больной. - В-вы хотите
сказать - в лазарете? Но что с-с-со мной? Неужели этот осёл ранил меня?
- Кто?
- К-как кто? С-с-свистунов, разумеется. Прапорщик Свистунов.
- Но кто он такой? - осторожно спросил профессор.