"Амит Тимофеевич Залуцкий. Трое в одном (Научно-фантастическая повесть) " - читать интересную книгу авторасуп. А когда и это удалось сделать, суп совершенно не хотел держаться в
ложке: она поднималась почему-то боком или совсем переворачивалась. В глазах больного мелькнуло отчаяние. Тогда Орлов добродушно сказал: - Акбар, помогите ему. Но как только суп был съеден, профессор решительно потребовал: - Ну, а со вторым блюдом попробуйте, голубчик, расправиться сами. Теперь это должно у вас получиться. Только не смущайтесь! И больной снова взял ложку. На этот раз он владел ею уже гораздо увереннее. Правда, несмотря на то что рисовая каша зачерпнулась удачно, он никак не мог отправить её в рот. Рука несколько раз пронесла ложку куда-то за ухо. Профессор усмехнулся: - Вот и верь пословице - мимо рта не пронесёшь! Но вы смелее, голубчик, смелее! Так... Вот видите, уже лучше. Так... Очень хорошо. Покончив со вторым, больной устало откинулся на подушку и тяжело вздохнул. - Ну, на сегодня хватит, - сказал Орлов и поднялся. - Отдыхайте. А завтра будем учиться другому. Следующие дни прошли в новых упражнениях. Александр Иванович и Акбар были довольны: движения больного с каждым часом становились увереннее. Тело Бориса Стропилина, по выражению профессора. "привыкало" к своему новому хозяину - мозгу. Он всё смелее вступал в свои права повелителя всего организма. Согласованность между мозгом и телом наступала постепенно. Через несколько дней стала восстанавливаться речь. Впервые больной заговорил вечером, когда Орлов зашёл к нему попрощаться что-то напевать. Орлов уловил мелодию какого-то старинного романса. - Правильно! - ободряюще сказал профессор. - Я вам давно советую: хотите скорее научиться говорить - пойте. Пойте как можно больше! Он улыбнулся, сел на стул и добродушно добавил. - У меня во время войны, в госпитале, была особая палата с контуженными. У многих из них была нарушена речь. И вот каждый день они усердно пели. Зайдёшь, бывало, к ним, а там гвалт невообразимый: орут кто во что горазд, каждый свою любимую песню. Заикаются, но поют. Представляете? Больной тоже улыбнулся и вдруг, покраснев от усилия, с трудом спросил: - Г-г-где я? Профессор замер. Наконец-то! Как долго он ждал этой минуты! Ему не терпелось выяснить, не нарушились ли мыслительные функции мозга, он с волнением готовился к этому разговору с человеком из прошлого, заранее старательно обдумывал, какие вопросы он будет ему задавать, как лучше подготовить этого выходца из девятнадцатого столетия к восприятию нашей действительности. И вот больной заговорил! Профессор ответил как можно спокойнее: - Вы в клинике, молодой человек. А я врач. - В к-к-клинике? - заикаясь, переспросил больной. - В-вы хотите сказать - в лазарете? Но что с-с-со мной? Неужели этот осёл ранил меня? - Кто? - К-как кто? С-с-свистунов, разумеется. Прапорщик Свистунов. - Но кто он такой? - осторожно спросил профессор. |
|
|